Евгений Фатеев.Украинский урок. О дифференциации штанов и этических диспропорциях майданного человека
Современное варварство
Просто необходимо исследование майданной этики, майданного эпоса. На майданах, на полях всемирной городской гражданской войны, мы имеем дело, если угодно, с новой этической экономикой, с новой этической политэкономией. Очень коротко её можно охарактеризовать как непропорциональную. Нарушились пропорции между «преступлением», проступком, и «наказанием», воздаянием. Сегодня, наступив человеку на ногу, ты можешь получить пулю в лоб. И не исключено, что защитников у тебя найдётся очень мало, или не найдётся вовсе, т.к. убивший тебя окажется для кого-то ценностно «своим», соучастником какой-то правильной и актуальной стаи. Сломались пропорции извечного этического обмена. Санкции уже не соразмерны проступкам.
Скорее, сегодня мы наблюдаем этический обмен, выстроенный по законам войны. Проступок становится чем-то, напоминающим casus belli. Даже межличностные отношения становятся войной. Торжествует то, что можно назвать векторной этикой. Согласно этой этике, горе тому, кто первый начал. И неважно, что это было. Важно, кто был первым. Здесь нет никаких этических глубин. Второй получает негласную санкцию на развязывание настоящих боевых действий.
Именно так работает векторная этика в голливудских боевиках. Главный герой в них всегда отвечает, он всегда второй, не он начал, но уже легитимизировано убиение множества людей, легитимизировано самое настоящее массовое убийство, истребление множества людей.
В этом явлении драмы воздаяния у зрителей не возникает этических дилемм. Зрителям очень жаль очень милую дочку, жену, сына и т.п. главного героя-мстителя. Ему уже можно всё.
Здесь этический обмен воздаяниями строится по принципу сценарного мотивирования, сценарной подводки. Здесь нет пропорциональности, присущей всем правовым системам и кодексам. Для упоротых майдаунов до сих пор сценарная «небесная сотня» является санкцией для любой жестокости по отношению к врагам. И на Донбассе, и на улицах собственных городов.
«Жестокости» минских правоохранителей используются точно таким же образом. И эта этическая истерика майданных событий, событий майданного типа — исправно действует. Майданная городская гражданская война разгорается из вот таких мелочей. Такие сценарные подводки, такие драматургические «исходные события» обязательно устраиваются, режиссируются. Как в таких случаях поступать анти-майданным силам культуры и порядка? Стараться не допускать такие случаи, или минимизировать, насколько это возможно, их масштаб? Но что-то такое всё равно случится. Здесь очень важна высокая мотивированность правоохранительных органов.
В раскачиваемой майданом стране обязательно случится этическая кинодрама со стандартным сценарием. Такие суперструктуры, как государства, обязательно где-то оступятся и проколются. За майданными сценариями всегда стоит очень серьёзная когнитивная составляющая. Обязательно где-то и на чём-то сработает когнитивный терроризм. За всеми не уследишь.
И вся эта майданная кинодрама обязательно должна упереться в потолок хэппи-энда. Майданный киносценарий буквально вопиет о своей блюзовой природе. В майданный блюз уже обязательно вшит канонический хэппи-энд. Майданный хэппи-энд буквально самослучается. И совсем беда, когда майданная тантра не венчается оргазмическим хэппи-эндом. Тогда майданный морок развеивается. Майдан, как событие, просто необходимо раздраматизировать. Ему нельзя позволять осуществляться по законам многочастности драмы. Майдан обязательно нужно лишать драматургической убедительности и выстроенности. Но этого недостаточно.
Ситуацию усугубляет появление в городах нового шарнирного человека. Шарнирного в этическом смысле. Этот человек уже этически абсолютно гуттаперчевый. Чего-то фундаментального, сковывающего его этические движения и порывы, уже просто нет. Нет Бога, нет крепости семейных уз, нет включенности в устойчивые и мощные людские общности, почти нет опыта внутриинституционного существования. Зато есть завышенная, вскормленная школой, вузом, самооценка. Есть абсолютное и какое-то чудовищное невежество, по сути, варварство. Эти люди — очень странная этическая смесь, сдобренная изрядной, чрезмерной, истеричной, рокайльной чувствительностью. Эти люди могут быть крайне заботливыми по отношению к кошечкам и собачкам, но совершенно безжалостными к прежде расчеловеченным представителям власти. Они могут жертвовать донаты на блатворительные дела, но и пересекать все мыслимые красные черты во имя лайка, эфемерного символического признания в медиа-среде. Это такая наивная, но всепоглощающая прагматика. Это уже странное сочетание зрителя и актора спектакля.
Самая большая проблема таких людей — уже абсолютная и непоправимая неспособность ко всеобщему. Перед нами самый настоящий этический варвар. Его этическая вселенная ограничена кругом «своих». По сути, по мышлению своему, это самый настоящий фашист. Этическое чувство этого человека распространяется только на «своих», только на соплеменников. Если те самые, итальянский фашизм и германский нацизм, были порождены испуганными буржуа и крупными промышленниками, то эту версию фашизма порождает городская хипстота. Которая на драйве и на стиле.
Кстати, о стиле. Значимым а зачастую и превалирующим фактором, определяющим этические решения майданного варвара, являются стилистические моменты. Так, «хорошие люди» просто не могут быть плохо одетыми. Сегодня мудрость не имеет права не думать о красе ногтей, не имеет права быть «не в тренде» одетой. Напротив, крайне важно следование всем внешним, вещным и символическим маркерам принадлежности к «своим». Цветовая дифференциация штанов из одного известного советского фильма, как оказалось, — это не про авторитаризмы и прочие тоталитаризмы. Это как раз про нынешних «свободолюбивых» горожан, которые являются сложно устроенными, ходячими системами ПВО, которые управляются встроенной в подсознание системой распознавания «свой/чужой». Не та одежда, не те слова — и мозг этих людей сразу же отключается. Но сколь же многое позволено тем, кто опознан как «свой»! На какие глубины всепрощения и всепонимания способны эти люди по отношению к «своим»!
Всё это дополнительно усугубляется нашей исконной традицией героического потребления, этим наши глубинным архетипом по имени «фарца». Наши «вечно прогрессивные» собственно каких-то смыслов производить не умеют. Они самовыражаются в вещном. У нас существует уже трёхсотлетняя традиция героического, творческого, интерактивного потребления не нами произведенного, но обязательно маркированного вещным. Как и многие, я помню в лицо свои первые кроссовки. Я помню в лицо свои первые джинсы. Глупо! Даже немного стыдно. Но тогда было так. Большую Советскую империю, умевшую летать в космос, породившую свой космос, создавшую великий символический универсум, — вот эту великую махину прикончила потребительская недостаточность. Советская империя не смогла устоять перед жвачкой и джинсами. И пациент испустил дух, хрюкнув и оставив после себя, как обычно, великую литературу (улыбка). Великую литературу с Олешей, Ильфом и Петровым, Шолоховым, Пастернаком, Астафьевым, Венедиктом Ерофеевым, ранними рассказами Татьяны Толстой, великой лейтенантской военной прозой, с «Я убит подо Ржевом», с «Вором» Леонова, поздними стихами Заболоцкого, Бродским и венчающим всю эту далеко не полную конструкцию великим реквиемом — «Школой для дураков» Саши Соколова. Это, как всегда, великая литература, которую можно назвать аудитом, описью имперских руин. Понимающим и даже прощающим. Наверное, именно в этом и кроется причина того, какие же ничтожества становятся лидерами майданного протеста.
Меня всегда занимал этот парадокс — почему майданными лидерами становятся откровенные негодяи? Это непреложный майданный закон. Только посмотрите на галерею откровенных подлецов и негодяев, лидеров второго украинского майдана. Такое ведь нарочно не придумаешь. Это же настоящий парад моральных уродов. В чём причина такой неразборчивости? На Белорусском майдане — то же самое. Эти унылые и тупые бабёнки —откровенные ничтожества. И за ними идёт майданное стадо. Чудеса!
Не менее важно понимать какую-то особую майданную оптику. В майданной символической вселенной малое разменивается на глобальное, огромное. Малое побуждает снести собственную страну. В майданном эмоциональном универсуме, с его взвинченностью, химерами и зашкаливающими эмоциями, теряются пропорции и соразмерности. Малое заслоняет огромное. Не работают цепочки обусловленностей и зависимостей.
Майданы — хорошие провокаторы определённости и самоопределения. Майданы кристаллизируют и обостряют антимайданное рацио. Майдан — это коллективное помешательство. Это то, чему нельзя уступать ни при каких условиях. Таков самый главный урок украинского майдана.
Источник:https://zavtra.ru/blogs/ukrainskij_urok_o_differentciatcii_shtanov_i_eticheskih_disproportciyah_majdannogo_cheloveka?fbclid=IwAR346ZeWe6wh2VuESZMijW2UPoFSa02V—BrWF0WO8CJA3BLs8rk38l1h24