Бомбардировка Одессы 10 апреля 1854 г. Подвиг прапорщика А.Щёголева

Уже ( 16 ) января, то есть за 3 с лишним месяца до объявления войны России англо — французский флот вошел в Черное море,        чего так   М. С. Воронцов и П. С. Нахимов и о чем настоятельно предупреждали Петербург. Но вплоть до июня Меншиков — главнокомандующий Черноморским флотом ничего не делал для серьезной защиты русских берегов.

9-го ( 21 ) апреля английский паровой фрегат “Тигр” доставил адмиралу Дондасу, командующему британской эскадрой, находившемуся в Галлиполи, официальный документ — объявление английской королевой войны России. Спустя несколько часов французский корабль “ Аяччио” доставил французскому адмиралу Гамлэну подобное послание Наполеона 3. В тот самый день, когда в союзном флоте было получено это известие в гавань Галлиполи прибыл из Одессы английский паровой фрегат “Фьюриоз”, который был туда командирован, чтобы забрать английского консула. Капитан фрегата доложил немедленно Дондасу, что русские не уважают парламентеров и что 8 ( 20 ) апреля они стреляли в спущенную с фрегата шлюпку, шедшую под белым флагом и имевшую на борту офицера, посланного для переговоров. Капитан Уильямс Лоринг забыл добавить, что эта шлюпка без всяких препятствий подошла к молу, где парламентеру было сообщено, что консул уже уехал из Одессы. После этого шлюпка благополучно отправилась в обратный путь. Но затем, так как фрегат приходил не только и не столько за консулом, а в первую очередь с разведывательными целями, то он направился к линии береговых батарей, после чего и были даны два предостерегающих выстрела, никакого вреда никому не причинивших. Бессмысленность и бесцельность приписываемого одесским властям “преступления против прав человека” ( батюшки, знакомым завоняло ! )были очевидны, но как мы можем убедиться на собственном опыте, Западу веских причин для бомбардировок мирных городов не нужно. Девять французских судов 8 ( 20 ) апреля вечером уже стояли перед Одессой. Спустя несколько часов подошло еще три паровых фрегата. По русских сведения к Одессе подошла соединенная англо — французская эскадра из шести линейных кораблей, тринадцати фрегатов и девяти пароходов. Эскадра стала в трех километрах от города. На другой день с утра Одесса была объявлена на осадном положении. В четыре часа дня к барону Остен — Сакену Д. Е. ( о нем разговор еще впереди )явился парламентер и потребовал выдачи всех находящихся в гавани русских судов, а также торговых английских и французских судов. Остен — Сакен объявил, что он даже отвечать не собирается на такие хамские притязания. На следующий день, 10 ( 22 ) апреля в половину седьмого утра девять неприятельских пароходов вооруженные 310 пушками подошли к берегу и начали бомбардировку, нашего берега, который был так слабо вооружен, что не мог отвечать на огонь неприятеля. На самом конце Практического мола стояла 6 — ая батарея, которая одна приняла участие в борьбе. ( помните, Нахимову хватило всего 6 судов, чтобы не только пустить на дно 15 турецких кораблей, но и взорвать вооруженные лучшими пушками, до самых зубов 6 береговых батарей города Синопа.) Начальствовал там прапорщик Щеголев. У него было всего 4 орудия, из которых одно было скоро подбито. Его батарею обстреливали восемь пароходов и линейный винтовой корабль. Щеголев и состоявшие при батареи пушкари вели себя в течение 6 часов !!! неравного боя с необычайным мужеством. Затем неприятель отрядил несколько пароходов к предместью Пересыпи и к Практическому молу, очень близко от берега. Канонада направилась на суда, стоящие в Практической гавани, и на дома с Пересыпи. Дома мирных жителей! Это по — западному, значит, защита прав человека. Естественно их человека.

Попытка высадки десанта не удалась и стоила неприятелю больших жертв. В общем обстрел продолжался около 12 часов, после чего неприятельские суда отошли к своей позиции. 11 ( 23 ) апреля вражеская эскадра снялась с якоря и ушла в море. Два французских фрегата “Вобан” и “ Сампсон” получили очень серьезные повреждения от русских ядер, десант так и не высадили, и все достижения союзников ограничились сожжением нескольких домов мирных одесситов. Мы уже упоминали, что Нахимову для полного разгрома турецкого флота из 15 судов и 6 полноценных береговых батарей хватило шести судов! Но главная потеря ждала союзников впереди. Корабли и фрегаты крейсировали некоторое время поблизости от Одессы и производили разведку и вот 30 апреля ( 12 мая ) сел на мель близ Одессы лучший из лучших английских пароходов — “Тигр” — гордость британского адмиралтейства. Отчаянные усилия экипажа спасти его остались тщетными. Наши быстро доставили артиллерийские орудия на берег и расстреляли фрегат. Экипаж сдался в плен, а сам пароход сгорел дотла. Принимая во внимание ничтожные, с военной точки зрения — результаты бомбардировки Одессы ( несколько сгоревших рыбацких домов, да торговых баркасов ), следует признать, что союзники заплатили потерей “Тигра” несоразмерно высокую цену за удовольствие побросать бомбы на мирный город. Гамлэн сигнализировал Дондасу следующее: “ Мы живо чувствуем потерю “Тигра” , это и для нас национальное несчастье”. Теперь посмотрим, как “доблестные” стрелки по мирным жителям “отличились” на других окраинах Российской Империи, а именно, как их выгнали взашей с Камчатки и Соловецких островов. Дело в том, что Крымская война была, так сказать, репетицией военной интервенции стран Запада против России

---

Поводом для нападения на Одессу во время Крымской войны 1853-1856 гг. послужил инцидент с британским военным пароходом «Фюриус». Этот корабль 27 марта 1854 года подошел к городу на пушечный выстрел и стал производить разведку рейда и береговых укреплений. Предупреждения сигнальной батареи порта не подействовали на «британского парламентера», и его отогнали от Карантинной гавани четырьмя пушечными залпами. Тогда командующему русскими войсками генералу Д.Е. Остен-Сакену союзные адмиралы, английский Дондас и французский Гамелен, передали ультиматум: за мнимое «оскорбление парламентерского флага» выдать им все английские и французские купеческие корабли, на которые в связи с войной было наложено эмбарго, а также все русские суда, находящиеся в порту.На ультиматум генерал ответил молчанием. Порт в то время был коммерческим, и город не был подготовлен к встрече с таким грозным противником. К началу войны морская артиллерия состояла из 20 старинных чугунных пушек на лафетах, в гарнизоне числилось 1100 штыков и 375 сабель.Военные стали срочно готовиться к обороне. Особое внимание обратили на оборону побережья и наблюдательную службу за морем. Из земли вырыли чугунные екатерининские пушки, вбитые в гавани для причаливания кораблей, исправные ставили на лафеты. Нашли ядра к ним.

Всего соорудили и вооружили шесть батарей из 48 пушек, расположив их на молах порта от дачи Ланжерона до Бульварной лестницы. Левофланговую батарею № 6 установили в Практической гавани на Военном молу. Ей дали только четыре орудия старого образца. Команда батареи состояла из 28 нижних чинов, из которых только четыре были кадровыми артиллеристами. Командиром батареи назначили 22-летнего прапорщика Александра Щеголева.

10 (22 н.ст.) апреля 1854 года противник, определив самое слабое звено обороны города — Практическую гавань, двинул к ней свои корабли. Сначала шли три паровых фрегата, ведя залповый огонь сортовой артиллерией по побережью. Затем подошли еще три английских фрегата и один французский. Карантинную гавань неприятель не обстреливал, так как в ней находились суда нейтральных государств. Всего подошло 28 боевых кораблей, в том числе 10 паровых крейсеров.

Так случилось, что основной удар приняла на себя шестая батарея Щеголева. Она отстреливалась особенными калеными на огне ядрами, вела борьбу с артиллерией противника, у которого было 350 орудий. Несмотря на то, что батарея была открыта со всех сторон огню противника, щеголевцы не дрогнули. Шесть часов неравного боя провели они, сражаясь сначала четырьмя, затем двумя орудиями.

Стало темнеть, буря на море усилилась, крупные волны не давали расчетам корабельных орудий противника вести прицельную стрельбу. Тем не менее, все орудия батареи были разбиты, и Щеголев с пушкарями сквозь огонь и дым, под градом бомб вышли к подножию Бульварной лестницы. Произошло то, что должно было произойти. Враг отступил, но оставил для патрулирования три корабля: английские «Тигр» и «Нигер», французский «Везув». 30 апреля 1854 года «Тигр», курсируя у берегов, в тумане наскочил на мель и был обстрелян береговой батареей. После того как несколько человек на корабле получили ранения, а капитан «Тигра» Джиффорд был тяжело ранен (Капитан Джиффард умер 1 июня 1854 года и похоронен вместе с несколькими офицерами экипажа на Старом городском кладбище.), команда, в составе офицеров и 201 нижнего чина, сдалась в плен. Так как английский «Нигер» и французский «Везув» не дали одесситам снять «Тигр» с мели, фрегат сожгли огнем береговых батарей.

За героизм Александр Щеголев, минуя чин подпоручика и поручика, был возведен в чин штабс-капитана и награжден Георгиевским крестом и золотым почетным оружием. За героизм были награждены пушкари шестой батареи Георгиевскими крестами.

В полувековой юбилей этих событий на Приморском бульваре установили памятник — старинную пушку на деревянном лафете, снятую с английского фрегата «Тигр» («Тайгер»). Скульптором Б. Эдуарсом был воплощен в гипсе памятник Щеголеву.
Улица на Пересыпи носит имя первого национального героя Крымской войны и обороны Одессы — Щеголева.

---

***   ***   ***
10 апреля 1854 г. Одесса приняла удар соединенной англо-французской эскадры паровых военных кораблей. Город не был подготовлен к встрече с неприятелем: береговых батарей было мало, орудия давно устарели, снарядов не хватало.

Так Российская империя начинала Крымскую войну. 1 апреля 1854 года английский военный пароход пытался сделать рекогносцировку прибрежной территории, но открытый по нему огонь заставил пароход удалиться.

8 апреля союзный флот подошел к Одессе, а 10 апреля, Одесса подверглась мощной бомбардировке, которая длилась 12 часов. Пять батарей были уничтожены. Вражеские корабли приблизились к берегу. Лишь 6-я батарея, имевшая всего 4 орудия, продолжала сражаться. Ею командовал прапорщик Александр Щеголев, которому исполнился 21 год.

В Крымскую войну Одессу обороняли шесть батарей из 48 орудий. Батарея Волошикова дислоцировалась у Потемкинской лестницы, Щеголева — на Андросовском молу. Ждали высадки десанта вражеского флота со стороны Ланжерона, но англо-французская эскадра из 22 вымпелов, открыв шквальный огонь по городу, коварно нацелилась на Хлебную гавань, так что прапорщику Щеголеву скучать не пришлось. Бомбардиры Щеголева, вероятно, в то время поджигали запальники тех самых воронежского литья пушек, и врага не только осадили, но и повернули назад. Блокировавшая город эскадра снялась, оставив для патрулирования три корабля. Один из них, пароход-фрегат «Тигр», был посажен одесским лоцманом на скальную гряду у берегов Большого Фонтана и в упор расстрелян мобильной береговой батареей. На «Тигре» возник пожар, взорвался пороховой погреб, капитан лишился обеих ног. Обезглавленное тело одесского лоцмана-сусанина нашли в трюме. Когда плененную команду гнали через Александровский сад (ныне парк Шевченко), англичане увидели качели и решили, что это виселица, которую для них сколотили.

Трофейными же пушками с «Тигра» была усилена батарея Щеголева. Одна из героических пушек после завершения военной кампании украсила Приморский бульвар, став местной достопримечательностью.

Шесть часов Щеголев и его товарищи сдерживали огонь 350 орудий. (!)

11 апреля один французский пароход подошел к городу и начал стрельбу, но береговая артиллерия заставила его вернуться. Англо-французский флот покинул рейд Одессы.

Подвиг А. П. Щеголева потряс всю Россию, его имя стало символом мужества и преданности воинскому долгу. Император Николай I произвел А. П. Щеголева в подпоручики, в поручики и в штабс-капитаны. Герой был награжден орденом Св. Георгия.

Наследник престола великий  князь Александр Николаевич (будущий Александр II) поздравил героя с царской наградой и прислал ему в дар свой Георгиевский крест («с моей груди»).

Великая суббота 10-го апреля останется одним из самых памятных дней в летописях Одессы. День этот избран был союзниками врагов имени Христова, для грозного нападения на город христианский. Канонада с неприятельских судов началась в шесть часов утра, в то самое время, когда Преосвященный Иннокентий, Архиепископ Херсонcкий и Таврический, обходил собор со святою плащаницею. Гром нескольких сот пушек, распространявших смерть и разрушение, смешивался с песнопением, раздававшимся в храмах, где население города, усердное и благочестивое, присутствовало в молитвах при умилительном священнодействии погребения Умершего на кресте во спасение рода человеческого. Одно
ядро упало посреди крестного хода; но неприятельские выстрелы не воспрепятствовали его высокопреосвященству довершить богослужение
и благословить жителей и бывшие на соборной площади войска на предстоявшие для них подвиги.

Рокот пушечной пальбы гремел в воздухе; ядра, бомбы, простые и картечные, гранаты и конгревовы ракеты сыпались на город. Несмотря на видимую опасность, множество зрителей покрывало бульвар. На соборной площади стоял отряд пехоты, уланов и артиллерии. Гул канонады слышен был здесь очень ясно: изредка только можно было различать отдельные выстрелы; большею же частию это был несмолкаемый треск, разрываемый ветром, и то ярко, то слабее доносившийся до слуха. Соборная Площадь с примыкающими в ней улицами превратилась в военный стан. Экипажей на них нигде не было видно; верховые военные, полицейские и горожане проносились по разным направлениям; уланские пикеты мерным шагом двигались мимо домов; пешеходы поспешно шли по направлению к морю.

На береговой возвышенности, откуда идет пешеходный спуск, было множество народа, следившего за действиями громадных неприятельских пароходов. Когда ветер разносил дым, впереди пароходов виднелись канонерские лодки, пускавшие конгревовы ракеты. Полет ядер и бомб можно было следить, но не глазом, а слухом: за выстрелом следовал визг, который из резкого постепенно переходил в слабый и внезапно смолкал при достижении цели. Разрыв бомб в воздухе ясно был виден. Полет ракет можно было хорошо различать: они, подымаясь, быстро вращались и оставляли за собою длинную струю дыма. — После нескольких быстро следовавших один за другим выстрелов, вдруг раздавался залп целого борта, или рокот нескольких одновременных выстрелов.

На бульваре и на пространстве от дома князя Воронцова до биржевого здания и за ним были толпы зрителей. Здесь находился и генерал Остен-Сакен с своим штабом. Отсюда видна была вся неприятельская эскадра, стоявшая в боевой линии, в виду бульвара; бомба ударила в пьедестал монумента дюка де-Ришелье и заставила зрителей отодвинуться далее на правую половину бульвара, к Бирже. — Здесь было самое многолюдное стечение зрителей, у перил перед зданием и по обеим сторонам здания, здесь представлялось глазам любопытнейшее зрелище, которое попеременно наполняло душу ожиданием.

Представьте себе едва заметную точку в сравнении с окружающими ее неприятельскими силами — это оконечность практического мола, на которой устроена батарея, состоящая из четырех 24-х фунтовых пушек. Молодой человек, двадцати одного года, прапорщик резервной № 14-го батареи 5-й артиллерийской дивизии Щеголев командует этой батареей, занимающей пространство не более пространства какой-нибудь комнаты. Девять неприятельских пароходов, из которых один 54-х пушечный и восемь большею частию 32-х пушечные, пройдя вне выстрела мимо первой или правой батареи и атаковав постепенно остальные пять батарей, наконец, сосредоточивают все свои усилия против упомянутой батареи; к пароходам присоединяется потом линейный 84-х пушечный винтовой корабль. Взоры всех устремлены на этот пункт. Кажется, один пароход, решившись стать с ним лицом к лицу, мог бы раздробить его в прах. Триста пятьдесят орудий гремят против него беспрерывными выстрелами, то раздаваясь батальным огнем, то сливаясь в общий гул залпов. Вся батарея избита ядрами, два орудия подбиты, и что же? Герой этого незабвенного дня, имея под рукою только остальные два орудия, под перекрестными выстрелами с неприятельских судов, в продолжение шести часов, с непоколебимым спокойствием и с истинно русским самоотвержением, держит врагов в почтительном расстоянии и противоборствует силам целой эскадры.

В полдень совершена была, под громами неприятельских орудий, литургия в Преображенском соборе. В три часа по полудни Щеголевская батарея замолкла, когда загорался находившийся близ нее досчатый сарай, и охвативший ее кругом пожар сделал действие ее решительно невозможным. Но неприятель, не довольствуясь атакою этой единственной батареи, обошел ее, и зажег конгревовыми ракетами большую часть мола и кораблей, стоящих в гавани, и несколько домов бедного предместья Пересыпи, крытых соломою, и осыпал, наконец, в то же время градом бомб всю часть города, простирающуюся по берегу с этой стороны.

В течение двенадцати часов неприятель превосходными своими силами, громил город с трех разных пунктов, окружив его треугольником огня и чугуна. — Нo благословение Божие видимо осеняло Одессу. Два раза неприятели пытались делать высадку, но были отбиты с потерею. Они подходили к берегу на гребных суднах, чтоб ближе бросать свои губительные конгревовы ракеты, тогда как город защищался только двумя пушками и сухопутным войском. И при всем том они не успели ни в одном из своих предприятий. У них повреждены были три парохода и отведены на буксире. Они потеряли большое число людей с опрокинувшихся лодок; из жителей же ранено и убито менее десяти человек, хотя бомбы и гранаты с рейда долетали до площади нового базара и за католическую церковь, а с судов, стрелявших у дачи графини Ланжерон, за Михайловский монастырь. – Несколько десятков тысяч выстрелов, пущенных в город, произвели несравненно меньше вреда, нежели сколько можно было ожидать, потому что пароходы постоянно были удерживаемы в отдалении береговыми батареями. В самом городе не разрушено ни одного здания, не было ни одного пожара; конгревовы ракеты падали на городские здания уже погасшими; бомбы и гранаты разрывались в весьма малом числе. Бедствия, произведенные неприятельским огнем, ограничились пробитием стен и крыш во многих домах. На пересыпи зажжены были конгревовыми ракетами шесть небольших домов и соляной магазин, в практической гавани сожжено нисколько каботажных судов и обгорела часть молов; но неприятели не могли истребить огнем обширных складов строевого леса на Пересыпи. Более всего пострадали от повреждений дома князя М. С. Воронцова и М.А. Нарышкиной. В числе сожженных кораблей были один английский, один австрийский и один голландский. Три матроса английских и французских убиты ядрами своих соотечественников. Одним словом, вред, нанесенный Одессе во время ее бомбардирования, был вовсе в несоразмерности с употребленными на то силами.

Так кончился этот незабвенный день, в который, благословение Божие, одушевило твердостью и мужеством как геройских защитников, так и жителей Одессы.

Его императорское высочество государь цесаревич наследник удостоил штабс-капитана Щеголева следующим рескриптом.

Поздравляю тебя с славным твоим подвигом и с царскою за него наградою.
Посылаю тебе высочайший приказ о производстве тебя в подпоручики, в поручики и в штабс-капитаны; грамоту со статутом на всемилостивейше пожалованный тебе орден Св. Георгия и самый орден.

Прилагаю при сем же и Георгиевский крест с моей груди; прими его как подарок признательного отца почтенному сыну.

Благодарю тебя за твою мужественную, стойко уставную заслугу; благодарю тебя от всех военно-учебных заведений, в которых отныне имя твое будет произноситься с уважением, и подвиг твой будет служить примером воинской доблести.

Запечатываю еще в мой конверт два на имя твое письма, оба тебе поздравительные и оба тебе благодарственные: одно от всего Дворянского полка, другое от оставшихся еще в этом, полку однолетних твоих ротных совоспитанников.

Спасибо, голубчик Щеголев; наградил тебя государь — наградит тебя и Бог.

Ответы штабс-капитана Щеголева. Его императорскому высочеству государю наследнику цесаревичу.

Осмеливаюсь благодарить Вас за столь драгоценное для меня, исполненное родительской любви, письмо Ваше, и за подарок, который слишком для меня дорог, и который в глазах всякого русского святыня; он украшал доблестную грудь моего августейшего благодетеля, а в настоящее время украшает грудь его верного сына; отныне пусть этот крест будет новым залогом моей непоколебимой преданности престолу и отечеству. И так торжественно клянусь крестом Святого великомученика и Победоносца Георгия и честию артиллериста, что последняя капля крови, текущей в моих жилах, будет принесена на жертву за царя, веру и отечество.

Шесть лет, проведенных мною в Кадетском корпусе, под покровом нашего незабвенного августейшего благодетеля, в бозе почивающего государя великого князя Михаила Павловича, и под августейшим покровительством Вашего императорского высочества, я тревожим был постоянно одною мыслию, мыслию о долге, которым обязан доказать признательность мою за столь милостивое внимание августейших моих благодетелей. С каким нетерпением ожидал я той минуты, когда мог сказать: теперь совесть моя спокойна; я исполнил долг и оправдал щедроты монарха. И вот, наконец, наступил давно желанный час, и я, пред лицом Бога и тысячи народа, по мере сил, доказал мою благодарность, теперь же радуюсь, что хотя атом этой мысли привел в исполнение.

Но что я исполнил! Только долг свой, а мудрый монарх несказанно наградил меня, но, впрочем, не даром у нас на Святой Руси есть древняя пословица: «За Богом молитва, и за царем служба никогда не пропадают»; и теперь она вполне стократ осуществилась. И кто же из русских после этого не скажет, как радостно пролить кровь за такого мудрого, милостивого монарха! И так, да поможет нам Всевышний, и да оправдаются сказанные в манифесте незабвенные слова нашего великого отца отечества: «Да не постыдимся во веки»; слово Аминь служит ответом: истинно да будет; оно уже для нас есть приказание монарха быть так, как он желает, и да будет так грудь русского крепка.

Ваше императорское высочество простите великодушно за смелость моего письма: поверьте, что все сказанное здесь исходит от души верного, преданного престолу и отечеству сына. Прикажите снова представить доказательство моей преданности престолу, и слово Ваше будет свято с благоговением исполнено. Приношу душевно искреннюю благодарность их императорским высочествам великим князьям Николаю Александровичу, Александру Александровичу и Владимиру Александровичу. (*)

Имею счастие быть Вашего императорского высочества покорный слуга и верный сын

• (*) Их высочества изволили прислать Щеголеву штабс-капитанские эполеты.
• Текст приведен в соответствие с нормами современного русского языка, но для сохранения звучания речи XIX в. отдельные слова оставлены в характерном написании той эпохи
• Конгревовы ракеты – боевые ракеты, бывшие на вооружении всех армий в XIX в., изобретены выдающимся английским инженером и артиллеристом Вильямом Конгревом (1772 – 1828).
• Источник:http://odesskiy.com/chisto-fakti-iz-zhizni-i-istorii/podvig-praporschika-schyogoleva.html