Дмитрий Верхотуров.Россия против НАТО.В гости к НАТО

Рассмотренные в предыдущих двух главах варианты
наступательных действий российских войск все же исходили из того,
что эти операции предпринимаются в ответ на подготовку НАТО к
войне против России, осуществляются в условиях развертывания и
переброски сил НАТО в Прибалтику и на Украину, и имеют целью
срыв замыслов командования НАТО на ранних стадиях их
осуществления.
Но возможна ли чистая инициатива России? С чисто военно-
политической точки зрения тут особых препятствий нет. НАТО за
последние два десятилетия проводит определенно агрессивную
политику, резко расширило состав своих членов и сильно
продвинулось на восток, в нарушение прежних договоренностей.
Теперь идет речь о включении в НАТО Швеции, хотя шведские и
финские ВВС уже проводят совместные учения с ВВС стран НАТО, то
есть де-факто военное сотрудничество уже ведется. НАТО провело

несколько военных операций по смене политического руководства в
целом ряде стран, в частности, в Ираке и Ливии, вмешалось в
гражданскую войну в Югославии. Провозглашенная США война
против международного терроризма на Ближнем Востоке, в частности
в Афганистане, Ираке и Сирии, не дала обещанного успеха,
террористы стали более многочисленными и расширили зону своего
влияния по сравнению с 1990-ми или 2000-ми годами. Теперь вот
руководство НАТО объявило Россию главной угрозой и активно
наращивает свой военных потенциал, особенно системы ПРО, против
нее. Ранее существовавшее сотрудничество было отброшено и его
заменила агрессивная риторика. В этих условиях не может не
возникать мысль о том, что хорошо бы укоротить агрессивные
устремления блока НАТО, если не глобальном масштабе, то, по
крайней мере в Европе. И сделать это до того, как НАТО начнет
разворачивать свою военную машину против России.
Если рассматривать этот гипотетический вариант, то к нему надо
сформулировать несколько предварительных условий. Во-первых,
такого рода война будет преследовать чисто политические цели,
которые будут сводиться к такой демонстрации силы, чтобы из нее
было совершенно очевидна тщетность надежд на силовое
противостояние с Россией и становилось понятно, что лучше
договориться.
Во-вторых, такого рода война должна быть молниеносной, с
самым минимумом жертв и разрушений, и, конечно, полным
исключением применения ядерного оружия. Незначительность жертв

и разрушений сильно облегчает процесс последующих переговоров.
В-третьих, военная цель такой войны состоит не в том, чтобы
ликвидировать армии европейских стран подчистую, а в том, чтобы
европейские страны вышли из НАТО, ликвидировали ее командно-
штабную структуру и вернулись к чисто национальным армиям. Для
обеспечения коллективной безопасности в последующем создается
нечто вроде конференции по европейской безопасности с целью
существенного ограничения вооружений по примеру почившего
ДОВСЕ. Надо все же отметить, что это был довольно эффективный
механизм по предотвращению войн.
Итак, такая операция должна быть ювелирно точной,
молниеносной и абсолютно внезапной. Примерно в стиле

знаменитого десанта под командованием уполномоченного Военного
совета, начальника политотдела штаба Забайкальского фронта
генерал-майора А.Д. Притулы на аэродром Мукдена 19 августа 1945
года, на котором находились император Манчжоу-Го Пу И и
командующий 3-м фронтом японской армии генерал армии Усироку
Дзюн. Внезапный и ошеломляющий по наглости десант численностью
всего в 225 человек привел к аресту правительства Манчжоу-Го и
капитуляции крупной японской группировки.
Если планировать нечто подобное, то место для такого наглого
десанта только одно — Брюссель, в котором находится штаб-квартира
НАТО и Евросоюза. Внезапное появление российских десантников в
этом важнейшем политическом и военном центре Европы, конечно,
произведет глубоко ошеломляющее воздействие и вполне может
привести к достижению целей операции без открытия боевых
действий.
Судя потому, что еще в марте 2015 года обсуждался проект
перспективного сверхзвукового военно-транспортного самолета ПАК
ТА, по проекту способного перевозить до пяти танков «Армата» на
расстояние в 7 тысяч км без дозаправки, видимо, подобные идеи в
Генеральном штабе Вооруженных сил России вполне себе
высказывались, хотя и шокировали некоторых генералов. Расстояние
до Брюсселя сравнительно невелико. От Калининграда — 1160 км, от
Минска — 1600 км, от Москвы — 2230 км. При скорости ПАК ТА в
2000 км в час, это чуть более часа лета от Москвы, а с других авиабаз

и того меньше. 80 таких самолетов могут доставить до 400 танков
«Армата» на выбранный аэродром вместе с десантом, а потом
снабжать эту группировку.
При нынешнем состоянии европейских армий НАТО крайне
маловероятно, что они сумеют что-то противопоставить столь
быстрому десанту и появлению прямо в центре Западной Европы
столь крупной танковой группировки. Впрочем, переброска на
аэродром Брюссель-Завентем в 12 км от города даже полусотни
танков «Армата» вместе с десантом уже будет шокирующей, и они без
особого труда смогут захватить штаб-квартиры НАТО и Евросоюза.
Правда, пока что ПАК ТА еще не создан и не построен в
потребном количестве. Однако, подобные планы осуществимы и при
нынешнем оснащении ВКС России. Дело в том, что практическая

дальность почти всех имеющихся транспортных самолетов: Ан-124,
Ил-76, Ан-12, и всех истребителей: Су-27, Су-30, Су-35, МиГ-29 и
МиГ-31 позволяет достичь Брюсселя с авиабаз в западной части
России, Беларуси и в Калининградском особом районе. Это означает,
что возможен десант с сильным истребительным прикрытием.
Ан-124 «Руслан» может перевозить два танка, или 440
парашютистов или 880 солдат со снаряжением. В ВКС России
имеется 16 таких самолетов, и в авиакомпании «Волга-Днепр» еще 12
самолетов. Итого, максимум, возможна переброска 56 танков, или до
24 тысяч человек. Ил-76 может перевозить 167 солдат или 126
десантников, а также может брать на борт БТР и БМП. В ВКС России
около ста таких самолетов. Таким образом, если «Русланы» перевозят
тяжелую бронетехнику, а Ил-76 десантников, то максимум может
быть переброшено 12,6 тысяч человек десанта. Поскольку есть еще
Ил-76 на хранении, то количество самолетов можно увеличить. При
крейсерской скорости в 800 км в час, от Москвы до Брюсселя им
потребуется чуть менее трех часов лета.
Истребительная авиация должна проложить для них воздушный
коридор, свободный от самолетов ВВС стран НАТО и свободный от
наземных средств ПВО. Чтобы не переходить к боевым действиям,
целесообразнее всего это делать системами радиоэлектронного
подавления, вроде той, что испытывалась на Черном море на
многострадальном американском эсминце «Дональд Кук».
Разумеется, только воздушных средств РЭБ недостаточно,

потребуются еще многочисленные диверсионные группы, которые
должны скрытно проникнуть и отключить радары систем ПВО, а
также гражданских аэропортов вдоль прокладываемого воздушного
коридора, вплоть до аэродрома назначения. Сам аэропорт Брюссель-
Завентем также должен быть захвачен спецназом еще до появления
десанта.
Безопасный коридор для пролета тяжелых военно-транспортных
самолетов — это самая сложная часть плана, от которой в решающей
степени зависит успех всего предприятия. Но если он будет выполнен,
то в дальнейшем особых препятствий уже не будет. Самолеты первой
волны сбросят парашютный десант с техникой для пущей
демонстрации и закрепления контроля за аэропортом с прилегающей
зоной, вторая волна высадит танки и десантно-штурмовые группы,

которые незамедлительно выдвигаются в город на захват важнейших
объектов, в частности штаб-квартир НАТО и Евросоюза. Через
некоторое время им доставляется подкрепление по необходимости и
грузы снабжения.
Поскольку подобная операция осуществима только ночью,
примерно с 01 до 05 часов, когда над Европой наименее интенсивное
воздушное движение, то в случае успеха операции еврокомиссары и
чиновники НАТО, поднятые с постелей, прибегут к зданиям своих
штаб-квартир, уже занятых российскими десантниками. Рано поутру
Европа проснется уже в некоторой совершенно новой военно-
политической реальности. И в этой новой реальности придется
соглашаться на все российские условия.

Что такое затяжная война?

Каждый полководец желает, чтобы война шла по его плану,
детально разработанному и предусматривающему быстрый и
решительный разгром противника. Но такое бывает очень редко.
Обычно же в исполнение плана вмешиваются самые разнообразные
обстоятельства, которые могут повернуть ход войны в совершенно
непредусмотренное русло.
Хрестоматийный пример того, как первоначальные блестящие
планы не были выполнены, это знаменитый немецкий план быстрой
войны против Франции, разработанный начальником германского
Генерального штаба, генерал-полковником Альфредом фон
Шлиффеном. Он предусматривал действия правым флагом немецкого
фронта через Нидерланды и Бельгию с охватом левого фланга
французского фронта, захватом Парижа на 39-й день войны и
принуждение французской армии к капитуляции на 42-й день войны.
Это был план войны на два фронта, и быстрый успех немецких войск
во Франции должен был стать залогом общей победы над союзниками
по Антанте. Впоследствии после отставки Шлиффена, план войны
был переработан новым начальником Генерального штаба генерал-
полковником Гельмутом фон Мольтке, который сократил группировку
на западе, ослабил правый фланг, и усилил левый фланг в Лотарингии,
а также направил основные силы правого фланга через Бельгию.
Однако, в войне этот план пошел кувырком. Во-первых, в войну на
стороне Германии отказалась вступить Италия, на которую в плане
возлагались серьезные надежды в том, что итальянская армия
отвлечет на себя значительную часть французских войск, а

итальянский флот отвлечет на себя силы французского и британского
флотов в Средиземное море. Этого не случилось, более того, в мае
1915 года Италия вступила в войну на стороне Антанты.
Во-вторых, быстрое продвижение немецких войск было сковано
упорным сопротивлением бельгийской армии. Хотя Бельгия была
нейтральной страной, Германия предъявила требование о пропуске
немецких войск, что было бы грубым нарушением нейтралитета.
Бельгия отказалась выполнить это требование, мобилизовала

значительную армию в 375 тысяч человек. Немцы сумели
оккупировать почти всю Бельгию (кроме небольшого юго-западного
участка в районе Ипра, занятого уцелевшей от разгрома частью
бельгийской армии, перешедшей к позиционным боям), но потратили
на это три недели.
В-третьих, Россия на удивление быстро провела мобилизацию и
заставила германский Генеральный штаб перебросить еще больше
войск на восток против русской армии. Немецкой армии удалось
одержать победу в битве при Танненберге в начале сентября 1914
года, когда во Франции разворачивалось решающее сражение, но это
отвлечение сил сыграло свою роковую роль.
В-четвертых, французская армия оказалась намного более
мобильной и активной, чем это могли предусмотреть немецкие
генералы. В решающий момент, когда им следовало обойти Париж с
запада и окружить французскую армию в большой котел, немцам не
хватило сил для выполнения этого плана. 1-я немецкая армия под
командованием генерал-полковника Александра фон Клюка
повернула на восток, не дойдя 40 км до Парижа. Это было
предложение командующего армией, и оно имело самые печальные
последствия. Французская армия перешла в контрнаступление во
фланг и тыл этой немецкой армии. Началось знаменитое сражение на
Марне. 6-я французская армия, выполнявшая контрудар, была
немцами фактически разбита, но положение спасла прибывшая 7
сентября 1914 года Марокканская дивизия, одна из бригад которой
была переброшена на фронт с помощью 600 парижских такси. «Чудо
на Марне» — эта была первая в военной истории крупная операции
по переброске войск автомобильным транспортом.
Чтобы добить 6-ю французскую армию, фон Клюк перебросил
против нее дополнительные части, в результате чего между 1-й и 2-й
армиями образовался разрыв шириной по фронту до 40 км, в который
вошли три британских корпуса и части 5-й французской армии,
которые стали отрезать 2-ю немецкую армию от соседей. Ее
командующий генерал-полковник Карл фон Бюлов стал отступать, что
привело к отступлению всех немецких войск к северу, которые смогли
оторваться на 60 км от преследующих их французских и британских
войск и занять оборону по рекам Эна и Вель. В двухдневной битве на
реке Эне французы не смогли прорвать немецкую оборону, и вся

война на западе перешла в позиционную стадию, превратившись в
знаменитую окопную мясорубку.
Итак, блестящий план рухнул по причине вмешавшихся в ход его
реализации непредвиденных обстоятельств. Цели наступления
достигнуты не были, и вся война кончилась для Германии поражением
в Первой мировой войне.
В последующем, особенно во время Второй мировой войны, также
создавались грандиозные и великолепные планы наступлений и побед,
но и они часто рушились под напором обстоятельств,
противодействия противника и вынужденных решений. Это очень
серьезный урок военной истории, о котором нужно постоянно
помнить. Любой план, даже самый тщательный, может пойти
кувырком.
Собственно, в предыдущих главах этот момент уже
рассматривался при анализе реализуемости тех или иных планов
гипотетической войны России и НАТО. Скажем, план «Возрождение
свободы» из первой главы, при его анализе в контексте особенностей
ТВД и возможных ответных действий российской и белорусской
армий, открывает столь много моментов, которые могут его
радикально изменить, что приходится прийти к выводу о весьма и
весьма вероятной его неудаче. Он может быть выполнен только в
узком спектре вероятностей, связанных с решающей победой авиации
НАТО в воздушном наступлении, общей пассивности российских
войск и полном успехе психологических операций. Если хоть одно
условие из этого списка не выполняется, то реализовать такой план
вряд ли возможно.
К тому же, даже в случае военного успеха сил НАТО и даже в том
случае, если американским танкам получится дойти до Москвы, у
российского командования есть возможность прибегнуть к ядерному
удару, который переведет войну в фазу затяжной и ожесточенной
схватки.
Планы возможного российского наступления на силы НАТО,
рассмотренные в предыдущих главах, в этом отношении получше, но
и у них есть свои уязвимые места. Российская армия может нанести
поражение выдвинутым вперед, в Прибалтику и на Украину
группировкам войск НАТО, но полная военная и политическая победа
будет достигнута в том случае, если командование НАТО будет

подавлено таким исходом и сочтет за лучшее приступить к
переговорам о мире. Но вероятен ведь, хотя и в меньшей степени,
другой вариант, что руководство НАТО упрется и начнет спешную
мобилизацию, формирование новых соединений, стянет войска
отовсюду, откуда возможно и подготовит второе наступление. В этом
случае война также перейдет в затяжную фазу с куда менее
предсказуемым исходом.
Есть и другой уязвимый момент, связанный с относительной
слабостью российских сил на южном фланге, на Черном море. Если
операция по блокированию Черного моря не получится, то разгром
как украинской армии, так и «южной» группировки НАТО будет
сопряжен со значительными трудностями, и это сражение может
увенчаться довольно спорными успехами российской армии при
серьезных потерях. Если еще и Черноморский флот будет потоплен в
этом сражении, то тогда весь южный фланг, от Крыма до Каспийского
моря станет очень угрожающим. Крым, скорее всего, будет быстро
потерян, будут возможны крупные десанты на Тамани, а также будет
возможна попытка атаки на российские базы на Южном Кавказе и
даже прорыв через Рокский тоннель на Северный Кавказ. Хотя из
этого вряд ли можно получить легкую и впечатляющую победу, тем не
менее оборона Тамани и Кавказа несомненно отвлечет на себя
значительные силы российской армии, что даст шанс для НАТО
подготовки второго наступления на Украине, наиболее вероятно на
ДНР и ЛНР, с целью дальнейшего блокирования и разгрома войск
Южного военного округа. После этого, сформировав новые
соединения, командование НАТО может второй раз попробовать
осуществить план по захвату Москвы концентрическими ударами из
Прибалтики и с Украины.
В общем и целом, в гипотетической войне хватает моментов, в
которых война может свернуть с дороги быстротечного блицкрига и
стать затяжной и упорной схваткой в стиле Второй мировой войны.
Не столь уж невероятный вариант, надо сказать. Потому этот вариант
развития гипотетической войны также нужно рассмотреть.
Затяжной войне будут присущие следующие важные черты,
отличающие ее от рассмотренных выше вариантов быстротечных
операций. Во-первых, в войну вступают массовые армии,
численностью от миллиона человек и выше, сформированные в порядке

массовой мобилизации. Во-вторых, гораздо большее значение
приобретает военное производство и мобилизация экономики. В-
третьих, в затяжной войне приобретает смысл и значение применение
ядерного оружия, но уже не в качестве средства сдерживания, а в
качестве средства огневого поражения противника с целью
достижения тех или иных стратегических или оперативных задач. В-
четвертых, затяжная война с высокой вероятностью может
превратиться в Третью мировую войну, в нее включатся и другие
страны, сложатся коалиции, выходящие за рамки
противоборствующих военных блоков: ОДКБ и НАТО.
Эти армии массовой мобилизации будут совсем другими
войсками, чем имеющиеся сейчас профессиональные армии мирного
времени, укомплектованные контрактниками. У них будет очень мало
или совсем не будет высокоточного оружия, которое будет
израсходовано в фазе быстротечной, высокоманевренной войны.
Основной акцент в средствах огневого поражения сместится к
обычному вооружению сухопутных армий: артиллерии и минометам,
танкам, стрелковому оружию. Мины, которые в первой фазе войны
будут иметь крайне ограниченное применение, снова станут широко
используемым вооружением. Оперативно-тактическое искусство
массовых мобилизованных армий сильно приблизится к образцам
времен Второй мировой войны.
Но в этом будет и свое веское отличие. Современный автопарк
позволяет проводить массовые мобилизации автотранспорта и
доводить моторизацию массовых армий до уровня, совершенно
непредставимого во времена Второй мировой войны. Все же тогда в
армиях лошадей было заметно больше, чем автомобилей, а пехота шла
пешком. Например, автопарк Красной Армии даже в конце войны,
после масштабных поставок по ленд-лизу, составлял 664,4 тысячи
единиц на армию, численностью в 11 млн. человек. В среднем на один
автомобиль приходилось 16,5 человек. Лошадей же было около 2 млн.
голов или в среднем одна лошадь на 5,5 человек. Это неизбежно вело
к тому, что основная часть пехоты передвигалась пешком. Хотя
мобильность войск была довольно высокой и позволяла совершать
наступления с темпом по 40–50 км в сутки, а в конце войны, когда
пехота часто садилась на танки, и до 80–90 км в сутки, все же были
пределы мобильности. Пехоте приходилось совершать изнурительные

многокилометровые марши, особенно в наступлении. Часто отставало
снабжение. Так что, после прорывов на глубину 200–250 км
приходилось делать оперативную паузу, подтягивать к новым
захваченным рубежам войска и тылы. Даже успешные рейды с
захватом наскоком важных стратегических пунктов, мостов, переправ,
не всегда давали эффект и не всегда развивались в дальнейший рывок.
Это обстоятельство давало и противнику возможность отдышаться и
занять новый оборонительный рубеж.
Современный автомобильный парк огромен. В 2015 году только в
России он достиг 39,3 млн. единиц (по другим данным
зарегистрированных автомобилей — 56 млн. единиц), из которых
более 3,5 млн единиц приходилось на грузовики. Автомобилей
больше, чем всего мобилизационного контингента в России,
оцениваемого в 31 млн. человек. Больше половины автомобилей
сравнительно новые и выпущены после 2005 года. Огромные
автопарки и в других странах. Например, в США — 250 млн.
автомобилей, в Китае — 109 млн., а в Европе в целом 278 млн.
автомобилей. При этом автопарк постоянно пополняется и
обновляется. Об этом стратеги моторизации и блицкрига времен
Второй мировой войны могли только мечтать.
В таких условиях, при массовой мобилизации автомобилей в
армию, вполне достижим уровень моторизации, когда каждый солдат
будет оснащен автомобилем. Это даст армии невиданную ранее
мобильность и способность перевозить колоссальное количество
грузов. Однако, с точки зрения организации армии вряд ли
целесообразно доводить автомобилизацию до поголовного оснащения
автомобилями. Такого же эффекта можно достичь оснащением
мотострелкового отделения двумя автомобилями, джипами или
пикапами. Один из них или оба могут быть вооружены
крупнокалиберным пулеметом, ПТРК, гранатометом, ПЗРК или
каким-то другим оружием, в зависимости от специфики
подразделения.
Подобные автомобилизованные войска будут иметь очень высокую
мобильность, и в масштабах крупных соединений появляется
возможность перейти от тактики Второй мировой войны к тактике
Гражданской войны, но на другом техническом уровне. Гражданская
война в России отличалась широким использованием подвижных

кавалерийских соединений, осуществляющих охваты, обходы, рейды
по тылам противника, добиваясь победы не сколько огневым
поражением, сколько маневром. Потому, при высокой
автомобилизации и мобильности затяжная война может, и скорее
всего будет отличаться стремительными наступательными
операциями крупного масштаба, на большую глубину, с целью
дотянуться до военного производства противника и захватить его.
Это предположение может показаться довольно экстравагантным,
вызвать споры и возражения. Однако, у него есть свой фундамент в
виде военной экономики — обязательного элемента большой и
затяжной войны.
Опыт двух мировых войн наглядно показал, что большая война без
военного производства не ведется. Какие бы ни были созданы в
мирное время запасы вооружений и боеприпасов, они быстро
исчерпываются. Три-четыре месяца интенсивных боев, и склады
опустевают. Помимо этого, часть запасов неизбежно уничтожается в
ходе боев или захватывается противником, особенно в масштабных
наступательных операциях.
Правда, стереотипное представление, что склады настолько
огромные, что хватит на много лет войны, очень живучее и мешает
реалистично оценивать ситуацию. Вот только пара примеров. В конце
Первой мировой войны на фронте в русской армии имелось 11,9 тысяч
орудий и 28 млн. снарядов, 2,5 млн. винтовок и 1,2 млрд. патронов.
Когда началась Гражданская война, то в Красную армию из всего
этого арсенала попало 1249 орудий и 5 млн. снарядов, 252 тысячи
винтовок и 310 млн. патронов. Это оценки на конец 1918 года.
Большая часть арсенала бывшей русской армии, очевидно, попала в
руки немецких войск в качестве трофеев. Большевики были
вынуждены заняться производством оружия и боеприпасов почти
одновременно с созданием Красной армии, первый заказ Тульскому
заводу был выдан через три дня после декрета о создании Красной
Армии. За июль-декабрь 1918 года военное производство дало
Красной Армии 2500 орудий и 4,5 млн. снарядов, 900 тысяч винтовок
и 500 млн. патронов. И это в условиях развала транспорта, крайней
нехватки сырья и топлива, крупных поражений от белогвардейцев.
На 1 января 1941 года в Красной Армии было в наличии 51,7
тысячи орудий, 45,7 тысяч минометов, 6,9 млн. винтовок, 1,1 млн.пистолетов,

241,2 тысяч пулеметов. Помимо этого, в
мобилизационных запасах имелось 3,2 тысячи орудий, 7,7 тысяч
минометов, 490 тысяч винтовок, 12,1 тысяч пулеметов. Из
боеприпасов было в наличии 60,5 млн. снарядов и 26,8 млн. выстрелов
к минометам, 7,7 млрд патронов. Казалось бы, огромный арсенал,
которого хватит на годы войны. Однако, на деле, за годы войны было
произведено 505,5 тысяч орудий, 363 тысячи минометов, 13 млн.
винтовок, 1,7 млн. пистолетов, 1,5 млн. пулеметов. Было выпущено
333,3 млн. снарядов и 21 млрд. патронов.
Достаточно сравнить цифры довоенных запасов с общим объемом
выпуска вооружения и боеприпасов военных лет, чтобы понять:
довоенные запасы были в основном израсходованы в первые полгода
войны.
Это реалии ушедшей эпохи, когда производство оружия было
важнейшей государственной задачей и на это расходов не жалели.
Тогда и в мирное время содержались многомиллионные армии,
проводилась тщательная и всесторонняя подготовка к их
развертыванию в ходе мобилизации до численности, превышавшей
все население многих небольших государств. Работал крупный
военно-промышленный комплекс, готовый при необходимости
вобрать в себя значительную часть гражданского производства и
перейти к массовому выпуску вооружений и боеприпасов.
Сейчас, насколько можно судить, военно-промышленного
комплекса, способного перейти к работе в режиме полной
мобилизации, нет ни у России, ни у стран НАТО. Если говорить о
российском военно-промышленном комплексе, то даже после
масштабной реорганизации, технической модернизации и усиленного
финансирования в рамках Государственной программы вооружений
на период 2011–2020 годов, на которую было выделено 19 трлн
рублей, он с трудом справляется с выполнением государственного
оборонного заказа и с экспортными поставками. В 2016 году ВПК
задолжал военную технику на 242 млрд. рублей, что в 2,6 раза
превышает сумму гособоронзаказа на 2014 год и составляет примерно
половину экспортных поставок в 2013 году. Хотя в 2016 году
выполнение военных заказов шло без срывов, тем не менее, в
правительстве стали обсуждать сокращение военных затрат, что сразу
начало сказываться на состоянии военно-промышленного комплекса.

И в американском ВПК, в связи с резким сокращением военного
бюджета с 708 млрд. долларов в 2011 году до 485 млрд. долларов в
2015 году, также отмечаются серьезные проблемы, связанные с
сокращением целого ряда исследовательских и производственных
программ, расширением гражданского сектора в корпорациях, занятых
выполнением оборонного заказа, а также с неудержимым
вздорожанием боевой техники, стоимость которой становится
неподъемной даже для американского военного бюджета.
Потому вопрос о том, сумеет ли сложившийся ВПК в России и в
странах НАТО в случае перетекания войны в затяжную фазу перейти к
массовому военному производству, является пока что дискуссионным.
Предсказать меры по развитию военного производства уже в ходе
войны, их влияние и эффект сейчас крайне затруднительно. Но
попытки быстро увеличить выпуск вооружения при переходе к
затяжной войне, определенно будут.
Здесь как раз возникает фактор вероятных ядерных ударов. Если
война определенно становится затяжной и обе стороны не смогли
быстро достичь своих целей, то становится очень привлекательно со
стратегической точки зрения нанести ядерный удар по военной
промышленности противника, по ключевым транспортным узлам, а в
отношении стран НАТО еще и по портам, вокруг которых строится вся
система их перевозок. Если значительная часть оборонной
промышленности противника будет разрушена этим ядерным ударом,
то это дает наносящему удар определенное преимущество и некоторое
время, чтобы наличными силами добиться существенных
стратегических успехов. Особенно, если удар пришелся в момент,
когда военное производство еще не набрало обороты, а склады уже
опустели.
Такая ядерная война подчиняется уже не стратегии сдерживания,
не стратегии контрсилового или ответно-встречного удара (эти
стратегии предусматривали сначала использование ядерного оружия,
а только потом, по итогам массированного ядерного удара переход к
обычным вооружениям и войсковым операциям для закрепления
успеха), а является средством перелома хода войны в свою пользу и
захвата стратегической инициативы.
Если судить по опыту стратегических бомбардировок времен
Второй мировой войны, то влияние ядерного удара на

промышленность может быть оценено как сравнительно небольшое. К
примеру, бомбардировки немецкой промышленности в 1943 году,
которые были сопоставимы со взрывом 69 атомных бомб мощностью
по 30 килотонн каждая, уничтожили и надолго вывели из строя всего
6,9 % немецкого станочного парка. При таком ущербе трудно говорить
о разрушении военной промышленности. Военное производство
Германии сломили не сколько бомбардировки, сколько захват
союзниками главных источников топлива: Рурского и Силезского
угольных бассейнов.
Но в том случае речь шла о технике, для уничтожения которой
надо было обеспечить либо прямое попадание авиабомбы, либо
возникновение после бомбардировки пожара. Обычное
промышленное оборудование тех лет: токарные, сверлильные,
фрезерные станки, прессы — были весьма устойчивыми к
поражающим факторам обычного и даже ядерного взрывов.
Современная промышленная техника, разного рода обрабатывающие
центры на ЧПУ, как раз крайне уязвима к одному из поражающих
факторов ядерного взрыва — электромагнитному импульсу.
Наземный или надземный ядерный взрыв создаст
электромагнитный импульс в радиусе нескольких километров от
эпицентра, и для наиболее распространенных типов ядерных
боеприпасов не будет превышать безопасного радиуса (то есть
радиуса, за пределами которого ударная волна не наносит человеку
травм). Но высотный ядерный взрыв, на высоте 80-160 км от земли
создают совершенно другую картину. На высоте образуется обширный
источник электромагнитного импульса с сильными токами, который
имеет форму плоской антенны радиусом 1000–1500 км и толщиной
20–40 км. Вся площадь под ним будет подвержена кратковременному
и очень мощному электромагнитному полю в диапазоне частот, на
которых работает оборудование связи, электроснабжения и
радиолокации. В 1958 году американцы испытывали высотный
термоядерный взрыв, и обнаружилось, что он вырубил системы
энергоснабжения в радиусе тысячи километров от эпицентра.
Долгое время эта особенность ядерных взрывов не находила себе
почти никакого применения. Во всяком случае, в опубликованных
данных не было указаний о планировании высотных ядерных взрывов,
которые бы ставили целью поражение противника электромагнитным

импульсом. Но сейчас, когда получили широчайшее распространение
полупроводниковые приборы, компьютеры на микросхемах, в том
числе и в промышленности, удар с целью электромагнитного
поражения становится весьма выгодным. Высотный взрыв не
причинит на земле никакого ущерба своим световым излучением и
ударной волной, но выведет из строя всю электронику на огромной
площади. Скажем, военный завод, оснащенный современным
оборудованием на ЧПУ и компьютерах, после высотного ядерного
взрыва над ним в секунды становится ни на что не пригодным.
Выходят из строя процессоры, микросхемы, сервоприводы. Если на
станке образца 1940-х годов можно было снять поврежденный
электродвигатель и перемотать на нем закоротившую обмотку, после
чего станок был снова годен к работе, то вот восстановить новейший
обрабатывающий центр с ЧПУ таким простым образом невозможно.

От таких электромагнитных ударов рушится энергосистема, вся
связь, Интернет с его серверами, выходят из строя все компьютеры,
системы промышленной автоматизации, электрические и
электронные системы автомобилей, локомотивов, судов и многое,
многое другое. В зоне высотного ядерного удара и электромагнитного
поражения жизнь очень быстро и на весьма продолжительное время
возвращается в эпоху, когда приказы писали на бумаге и передавали с
фельдъегерем, а снаряды точили на станке с механическим приводом.
Конечно, если расположить военную промышленность под
землей, в специальных, экранированных сеткой Фарадея бункерах, с
автономной системой энергоснабжения, принять другие специальные
меры по защите оборудования от электромагнитного импульса, то она
может пережить даже массированный электромагнитный удар. Но,
насколько известно, такого не делается ради экономии на капитальных
вложениях, да и вообще затраты «на случай ядерной войны» уже
давно не в чести.
Таким образом, ядерного арсенала морского базирования, и у
России, и у США, вполне хватит для того, чтобы уничтожить
высотными взрывами и мощными электромагнитными ударами
основную часть военной промышленности друг у друга. После этого
или придется договариваться о мире, или же война станет очень
похожей на Вторую мировую и может продлиться несколько лет.

Наконец, как только война между Россией и НАТО перейдет в
затяжную фазу, немедленно найдутся страны, которые пожелают
воспользоваться исключительно благоприятной для себя ситуацией.
Втягивание США в большую войну с Россией несомненно вызовет
ослабление американского военного присутствия в других регионах
мира и сделает маловероятным вмешательство американской армии,
также, как и всего НАТО в целом, в другие конфликты.
Первый на очереди участник такой большой заварухи — это КНДР.
Для нее втягивание США в войну с Россией означает складывание
исключительно благоприятных условий, чтобы покончить с Южной
Кореей решительным ударом. Северокорейская армия имеет серьезное
превосходство над южнокорейской в ядерном, ракетном и
артиллерийском вооружении, и она может добиться победы в войне,
если США не смогут оказать Южной Корее значимую военную
помощь в нужный момент.
Китай — это второй выгодоприобретатель от большой войны
между Россией и НАТО, для которого целесообразнее всего как можно
дольше сохранять вооруженный нейтралитет. Это позволяет занять
главенствующее положение в мире после окончания войны, даже в
случае мирного договора, поскольку в этом случае оба противника
будут сильно ослаблены. Китай также может поддерживать любую из
сторон торговлей, поставками сырья, техники и оборудования. Даже
невоенные поставки представляют собой веский фактор для военного
производства в ходе войны. Наконец, Китай может выбрать момент и
поддержать одну из сторон свой военной мощью, ранее
незадействованной.
В ходе войны Китай получит колоссальные политические и
экономические уступки от той стороны, которую он пожелает
поддержать. Его роль будет аналогична роли США в Первой и Второй
мировых войнах, когда американцы получили от Великобритании и
Франции все, что только пожелали за помощь в войне. С этой точки
зрения Китаю выгоднее поддерживать НАТО, поскольку этим
открывается возможность получить колоссальные уступки во всех
регионах мира: в Азии, в Африке и в Латинской Америке. Для России
это вариант, практически гарантирующий поражение в затяжной
войне.Впрочем, если исход войны будет клониться в пользу России, то
Китай может поддержать и российскую сторону. И в этом случае у
китайского руководства будет возможность сильно укрепить свои
позиции за счет поверженного блока НАТО, а Россия и вовсе
превратится в китайского сателлита. Второй вариант смотрится более
предпочтительным, поскольку он решает проблему дальнейшего
выяснения отношений с победившим блоком НАТО в рамках первого
варианта. Но конкретный выбор стратегии, конечно, будет
определяться для китайского руководства ходом войны.
Конечно же, в ходе большой войны, США будут втягивать в нее
всех своих союзников, как по блоку НАТО, так и по отдельным
союзническим соглашениям, требовать с них войска, использовать их
сырьевые, экономические и трудовые ресурсы. Чем дольше будет
война затягиваться, тем сильнее будет проявляться это стремление.
Переход к затяжной войне между Россией и НАТО будет, вне всякого
сомнения, переходом к Третьей мировой войне, долгой, упорной,
сопряженной с большими трудностями и жертвами для всех ее

участников. Мир после нее будет, конечно, ни в чем не похож на
современный нам мир.