Хроники высвобождения. Из дневника школьника из Каменец-Подольска
большевиков и, возможно, те же энергичные «встречиватели». В воззваниях призывают помогать «фюреру» в его борьбе с «московською навалою». 13 июля 1941.
Появляются все новые воззвания. Читал воззвание архиепископа Алексия, он объявляет о «нашем всемилостивейшем благословении» и «вступлении на трон». И хочется народу с ними всеми носиться! 
В этих воззваниях СССР называют не иначе, как «Московська iмперiя». Исходя из этого, теперь должны быть удовлетворены русские монархисты: дожили до водворения империи…
17 июля 1941.
…Страшно тяжело на душе. Это состояние не покидает меня ни на минуту. А что будет дальше? Националисты ведут себя скверно, по-хамски. Стоял в очереди за хлебом. «Милиция» (мне стыдно называть
ее милицией — этих бандитов, у которых из-под куртки выглядывают ножи) не стесняясь дает волю рукам. Когда смотришь на все это, подымается такая злоба, что вешал бы их всех своими руками. Очень тяжелое время. Переживем ли мы его?
18 июля
Был в городе, видел Ф. Она стояла в очереди за хлебом. Она в последнее время очень плохо выглядит. Сказываются бессонные ночи, когда с минуты на минуту ждешь, что ворвутся националисты или немцы и начнут бесчинствовать. 
Бывали случаи, когда они ночью врывались в дом и требовали девушек. Разве этих разбойников и грабителей можно сравнить с бойцами Красной Армии?! У немцев практикуется такая система. Приходишь к офицеру и говоришь, что тебя ограбил немецкий солдат. В ответ офицер дает тебе в морду и отвечает, что солдаты Германской империи не грабят, грабить могут только большевики. Вот так освободители!
20 июля.
Стоял в очереди за хлебом. Хлеб получить почти невозможно, распорядители — «милиция» — пропускают первым делом своих знакомых, потом нахалов, которые лезут вне очереди, потом только очередь. В очереди стоит еврей, он близко к заветной двери с выбитыми стеклами. Подходит «милиционер» и 
ставит его в конец очереди. Проходит полчаса, и картина повторяется. В конце концов он идет домой, где верещат голодные дети.
26 июля 1941.
Ночью я слышал стрельбу. В это время синагога уже горела, а стреляли немцы, от восторга. Они, по видимому, совершали вокруг нее «танец дикарей». Утром, когда вокруг синагоги собралась толпа, пришел офицер, сказал всем отойти. Вынул гранату, с фасоном поплевал на нее и бросил в окно. После этого обвалилась крыша. Между прочим, очень хорошо работали пожарные: они стаскивали внутрь горючие материалы (наверное для того, чтобы скорей догорела: новый способ борьбы с пожарами).
2 августа.
Вчера вышел первый номер новой газеты. Она называется «Крем’янецький вiсник», но кременецких вестей в ней как кот наплакал. Вообще, все, что написано там, можно было предугадать, даже не дотрагиваясь до нее: вся газета занята описанием «бiльшовицьких мордiв», похвалами Гитлеру и компании. С фронта — ни одного слова. Это неудивительно: нельзя же писать об отступлении или неудачах. Сейчас, когда пишу, слышен отдаленный гул канонады…
4–6 августа.
Свершилось великое событие: сегодня, во втором номере «Крем’янецького вiсника» опубликована сводка германского командования. Она датирована 28 и 29 июля. Судя по ней, «бiльшовики дожидають своєi? заглади». Так-таки стоят и «дожидаются свей гибели».
23 августа.
Сегодня вышла новая газета (№7). В ней две сенсационные новости. «Знищення совiтської фльоти»! Они, видите ли, налетели на Одессу и потопили три торговых парохода, эсминец и две подлодки. Ну и верь после этого большевикам! Трубят на весь мир, что у них мощный флот, а тут оказывается, что весь флот-то состоит из трех транспортов, эсминца и двух подводных лодок. Обман, какого мир не видел! Второе сообщение: «Знищення сталiнського каналу». И того лучше! Раз, налетели, и нет канала, стерт с лица земли. Вот молодцы-то…брехать! В общем, каждый день новая победа. Удивляюсь, как они до сих пор войну не кончили? Точка.
31 августа.
Есть свежая газета. В ней сообщается, что СССР и Англия без объявления войны «бандитски напали на Иран». А сами-то как на всех без исключения нападали? Сволочи! (Извините за выражение, оно от всей души). Больше в газете ничего, кроме ругани, нет. 
Сегодня празднество. Масса «патрiотiв» в казачьих костюмах, верхом на клячах. Всякие молебствия, а в конце «парад». Представляю себе, как это выглядело. Тоже еще кавалерия. Насчет погрома пока ничего не слышно, однако пьяных уже видно. Продолжение следует.
Интересно, зачем большевикам понадобился Иран и какой будет следующий номер? Немцы говорят, что «нападение на Иран ничем не оправдано». Уверен, только зубы заговаривают.
1 сентября.
Поймал Москву, слушал передачу для школьников. Там сегодня, несмотря на продвигающегося врага, начался новый учебный год: все течет нормально. Слушал последние известия. Армия отступает, но как дорого это стоит немцам! За 29.8 сбито 125 немецких самолетов, большевики потеряли 24. Народ сопротивляется героически. Много сотен тысяч положит там Гитлер своих солдат, и еще далеко не известно, каков будет конец войны. О, нет! Уверен, мы еще поживем. Потому что положение, в каком мы находимся сейчас, нельзя назвать жизнью.
8-го сентября.
Бьет ключом государственная жизнь. Партии появились. Грызутся. Есть «бандеровцы», есть и «мельниковцы».
Одни повесят объявление, другие бегают и срывают. Сразу видно, что имеется какое-то государство, или намек. Стреляют одни других понемножку. Бандеровцев погнали из восточных областей, они из шкуры лезут в западных. А немцам больше ничего и не надо. Пускай, мол, себе грызутся — мы пользоваться будем и пользуемся. 
Говорят, 15-го откроется средняя школа. Я скучаю по школе, но в такую меня совсем не тянет. Прошли хорошие времена! Тут будет зверский национализм, закон божий и пр. И мирись со всем этим! Эх, черт возьми…
13 сентября.
Вчера вечером — сюрприз, первый класс! Новый приказ на немецком и украинском языке. Начинается словами: Кременец и его двенадцать районов являются ГЕРМАНСКИМ комиссариатом». Дальше: ВСЕ политические партии запрещаются; всякая политическая агитация, В КАКОМ БЫ ТО НИ БЫЛО НАПРАВЛЕНИИ, считается преступлением против Германии. Вся власть в городе переходит к германским властям».
Как ваше здоровье, господа из б ы в ш е й ОУН? У вас живот, не дай бог, не болит? Ах, болит. Какая жалость! Примите цианистого калия, пройдет.
Кременец является германским комиссариатом — значит, прощай «велика, соборна лiвобережна i правобережна».
Все политические партии запрещаются — значит, прощай ОУН. Всякая агитация считается преступлением — значит, уже и говорить о самостийной Украине громко не рекомендуется. Вот это чисто по-немецки решительное объявление. Если еще, как последствие этого приказа, закроют «орган Крем’янецького комiтету ОУН», я буду почти удовлетворен.
22 сентября.
Еще немножко о Веселовском, директоре гимназии.
Происходило это еще при поляках, в Кременецком лицее. Преподавателем украинского был там вышепоименованный Веселовский. Ученицей в одном из классов — Филимонова, русская. И вот на уроке Веселовский затевает с Филимоновой спор:
— Вы все кричите «русская литература, русская литература!» Гоголь? Гоголь — украинский писатель. Пушкин? Пушкина нельзя назвать представителем русской литературы. Пушкин — арап!
Это — ярчайший представитель украинской эмиграционной интеллигенции. Далеко с такими и ему подобными уйдет «Велика соборна Лiвобережна i Правобережна».
30 сентября.
Сегодня начались занятия. Конечно, директор выступил с подходящей речью. Дурак, форменный дурак. Как всегда и всюду, выразил надежду, что школа будет лучшей на Волыни и т.д. Кроме того, как и следовало ожидать, запретил ученикам говорить где бы то ни было не по-украински. Из нашей старой школы туда попали два учителя: Клеоновский и Бопре. Бедный Бопре! Не зная украинского, он помогает себе отчаянной жестикуляцией. Не принят ни один поляк. Мне, по-видимому, помогла моя украинская фамилия. Хотя сегодня они разочаровались. На первом уроке записывали национальность и вероисповедание. Я записан русским, единственный в классе…
Сегодня видел картинку, которая теперь — обыденное событие. На базар во время торговли нахлынули бандиты из «милиции». Христианам приказали разойтись, евреев хватали, искали у них масло, яйца, запрещенные продукты. Удирающих ловили и зверски избивали. Дикая беготня по Широкой, крики, улюлюканье. Это называется «ревизия».
2 октября.
Хожу в школу. Тоска ужасная. Не знаю, выдержу ли хоть месяц. Очень тяжело. Директор, подобного мерзавца еще не видал, старается на каждом шагу отравить жизнь. Когда я записался русским, он взбесился и сказал, что я, наверное, из-под Москвы или Тулы, что считаю себя русским. Он прекрасно знает папу и знает, откуда я родом. Учитель анатомии вошел в класс, уселся и провозгласил: «людина є твiр божий». Вот так анатомия! Отдыхаю на математике, которую преподает наш старый учитель Клеоновский.
4 октября.
Ничего нового кроме приказа комиссара, запрещающего продажу на рынке молока, жиров, яиц. До 
сих пор этот порядок касался только евреев и несказанно радовал «щирых». А ну-ка теперь выкуси!
7 октября.
…К школе понемногу привыкаю. Нашел в классе пару бывших русских, теперь они украинцы. Русскими они были при Советской власти, когда ко всем национальностям было одинаковое отношение. С этими русскими-украинцами надо быть осторожным: если было легко переменить национальность, нетрудно будет сбегать в случае чего и в гестапо.
«Украина» исчезает не по дням, а по часам. По-видимому немцы, считая, что помощь националистов уже не нужна, решили кончать с их иллюзиями…
Евреи получают уже не 200, а 150 граммов хлеба в день. Что будет дальше?
9 октября.
Со вчерашнего дня порция хлеба уменьшена до 300 граммов на душу, а это еще не конец.
16 октября
Если бы пришлось умирать и я знал, что в Европе, по крайней мере пару десятков лет, будет «национал-социализм», я бы своей жизни не пожалел ни капельки.
Я видел германские открытки с картой Европы, на которой Германия располагается до Урала; знаю немецкую песню «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес!» и знаю, что Гитлер никогда не отказывается от своих намерений.
И не знаю, чего ждут от Гитлера господа местные националисты. Среди них нет, кажется, ни одного человека с мозгами. Они верят Гитлеру как богу. Не знают, дураки, что у него язык без костей и то, что он произносит в своих речах, принимают за чистую монету.
Хотя то же самое и господа российские националисты. Вот, как они представляют себе будущее: война кончается, немцы воздвигают на трон Российской империи какого-нибудь Романова (из немцев) и великодушно оставляют Россию. Начинается «возрождение»: культурная и церковная жизнь бьет ключом, «мчится тройка удалая» и т.д. Идиоты…
24 октября.
Хлеба получаем уже не 300, а 250 граммов. Пока еще можно выдержать.
Сегодня нам привезли торф. Лошадь не слушалась возчика и он обругал ее «Мазепой». Наша главная улица тоже носит теперь название Мазепы. Большой почет для…лошади. Бежит себе Мазепа по улице Мазепы. Так — то.
27 октября.
А газетку-то нашу кременецкую прихлопнули вчера. Редакцию в полном составе — 42 человека — «поймали, арестовали и посадили…» По слухам, смыться удалось только редактору, Ткачуку. Во всяком случае, удирать ему теперь положительно некуда. Не в Москву же.
30 октября.
Вчера посадили начальника милиции. У нашего директора был обыск. Конечно, ничего не нашли: этот — из таких, которые никогда и ни на чем не попадаются. Но он еще попадется, должен попасться!
10 ноября.
Иду в школу. Навстречу — вооруженная группа, впереди — четверо из гестапо, за ними — наши гайдамаки. Это удивило: подобные шествия мне до сих пор не встречались. Высидел в школе положенное время, возвращаюсь домой, в животе — похоронный марш: 250 гр. хлеба и прочее. И вот, на Широкой — обилие гайдамаков, а перед домами, где звезда, кроме гайдамака еще и воз стоит. С добром: перины, подушки, чемоданы, всякое барахло. Ничего не понимаю.
Прихожу домой, и тут меня, или мою шинель и сапоги, встречают как вставших из гроба. Оказывается, в городе «чистят» евреев, чтобы они не очень обживались. Роль гайдамаков — лакействовать, присматривать, чтобы германское государственное добро (еврейское добро) не пропадало. Войдя в азарт, они сняли на улице с нескольких человек сапоги, какие получше. Вот почему меня так радостно встречали целым и невредимым.
5 декабря.
Пишу на чердаке, здесь минус шесть. Надел пальто и перчатки и пишу. Есть о чем. Во-первых, насчет Ростова. Уже давно ходят слухи, что там была каша, в результате которой немцы хорошо получили по шапке и из Ростова смотались. Вчера прочитал в газете заметку, что-то вроде «Событие, не встречавшееся с начала войны». В ней с возмущением сообщается, что, когда доблестная германская армия вступила в Ростов, на нее с тыла напало вооруженное мирное население. В результате этого предательского нападения немецкие части вынуждены были оставить Ростов. Представляю, что там делалось, если даже немцам пришлось сообщить об этом факте. В результате, немецкое командование отдало приказ стрелять в мирное население.
18 декабря.
Слышал из достоверного источника, что немцы без шума захлопнули все «Просвiти», которых развелось, что грибов после дождя. Наши националисты злы как бешеные собаки, да еще летом, да еще в жару и когда за хвост потянут. Все.
22 декабря.
Положение изменилось. Которые паникеры, те меняют марки на рубли. Немцев опять колотят на фронте. Даже наша газетка, до чего паршивая, и то поместила сообщение, что мол по причине сильных морозов командованию пришлось изменить тактику ведения войны и в некоторых местах ВЫРОВНЯТЬ ФРОНТ. По слухам, отбиты Харьков, Орел, Курск и многие другие города, но я этому не особенно верю. Идут сильные бои под Севастополем…
21 января.
… Крестьян обдирают как липку. Немцы наезжают в село, забирают весь скот, все, что попадает под руку. По городу весь день гонят коров. 
Крестьянам запрещено въезжать в город без разрешения комиссара. Это, по — видимому, имеет отношение к распоряжению о «свободе торговли».
Улицы, которые с приходом немцев получили названия 
Мазепы, Петлюры, Богуна и пр. с сегодняшнего дня все переименованы в немецкие — Риттерштрассе и т.д. Представляю себе настроение господ «патриотов» и прихожу в умиление.
25 апреля.
Ну и жизнь. Человек боится на улицу выйти, а если выходит, то крадется под заборами как побитая собака. Наряду со всем этим они имеют наглость говорить о какой-то новой Европе, о «великом европейце» Гитлере, который-де принес нам освобождение. Даже на портретах его, которых теперь развелось без счета, написано: «Гитлер — освободитель». Он нас, действительно, освободил от жизни и наградил вечным страхом… Кругом враги, мерзавцы. Вот, например, случай в школе. Директор привязался к одному из учеников, поляку, за то, что тот разговаривает в школе со своими товарищами по-польски. В это время встает с задней парты такой «патриот» и провозглашает:
— Та в нас тут є ще i такi, що по-московському розмовляють. — Это касалось меня и нескольких товарищей — русских, мы занимаем отдельный уголок. Вот — нынешняя школа. Тяжело жить, тяжело.
28 апреля.
В правилах нашей школы записано (конечно, по-украински ): «В школе и всех общественных местах ученики могут употреблять только украинский, а в исключительных случаях — немецкий язык». Именно на эту тему у меня был сегодня очень приятный разговор с нашим Сойко. Меня вызывают в кабинет директора.
— Зачинiть дверi. — Передо мной Сойко, чернее тучи.
— Мене поiнформовано, що ви на теренi школи демонстративно вживаєте росiйськоi мови (это было сказано довольно спокойным тоном). Тут Мсковщини нема i не буде! (По-видимому, начиналась истерика. ) Я не потерплю на теренi школи жодних демонстрацiй!! (Он грохнул кулаком по столу). Потом буря стала понемногу стихать. Конечно, он пообещал выкинуть меня из школы и т.д. Я все время молчал. Меня занимал вопрос, кто же это так хорошо «поiнформував» его. Но вот он стал читать эту статью из правил школы: можно употреблять лишь украинский, а в исключительных случаях — немецкий язык.
— Якщо позволить знання, — последнее было сказано презрительным тоном, с явной насмешкой. Поэтому я не замедлил ответить:
— Позволить.
Он выпучил глаза, но стерпел и сказал только:
— Дай боже.
Я хотел ответить «вам тоже», но воздержался. Теперь наша компания «в школе и всех общественных местах» калечит немецкий язык.
5 мая.
На нашу компанию в школе, по-видимому, имеется серьезный донос, чуть ли не в организации антигосударственных кружков. Узнал об этом от моего учителя поляка Бопре. Обещал держать в строжайшей тайне, но думаю, что в дневник записать можно. Ведь если он попадет в нежелательные руки, в нем и так материала достаточно, чтобы отправиться в стратосферу.
17 июня.
Сегодня к нам в Кременец приехал «сам» рейхскомиссар Кох. Не знаю, какого черта ему здесь понадобилось. 
Из школы пошла делегация в национальных костюмах (они это так называли): вышитые рубашки, тренировочные штаны. У одного из делегатов — роскошнейший пояс длиной метра в три, переливающийся всеми цветами, расшитый золотом. Это — издали. Но вот вы присматриваетесь: это же лента от переходящего Красного знамени! Ну, если бы рейхскомиссар в этом разбирался!
Сегодня на уроке литературы причислен к лику святых гетман Мазепа, а поэт Пушкин назначен жандармом. Все это произвел наш несравненный Веселовский. Представьте себе такую физиономию перекошенную, с усами, в серебряной ризе и с сиянием над головой: святой угодник божий гетман Иван Мазепа. Как божественно звучит! А бедный Александр Сергеевич Пушкин, наряженный в жандармский мундир, только и знает, что мучить несчастных малороссов…
2-го июля.
Сегодня годовщина со дня вступления немцев в Кременец. Самый тяжелый год моей недолгой жизни. В обращение введены новые деньги — 10, 20, 50 и 100 «карбованцiв». Деньги напечатаны на 
немецком и украинском языках. На них надпись «Центральный эмиссионный банк Украина». Украина — в именительном падеже. Следовательно, это — название банка: «Банк Украина». Вот тебе и вся Украина. Трудно ожидать, чтобы это была опечатка, слишком серьезен документ. Скорее всего — подвох. Слово «Украина» есть, да не Украина это, а банк.
4 сентября 1942 г.
Опять хожу в школу. Прошло немного, всего полтора месяца каникул. Сравниваю настроения тогда и теперь. Тогда «националисты» верещали «Встань Тарасе, пробудися», «Україна там повстала» и другие в высшей степени мелодичные песни в том же духе. И смотрели на меня косо. Теперь — не верещат, с чувством жмут руку. А если окажешься с таким наедине, он помолчит, вздохнет, а потом начнет чесать немцев…
А послушайте пана Веселовського! Да вы в обморок упадете! Вот его вчерашние слова: «Тепер я бачу, що наш нарiд не є ще готовий до державного самостiйного життя. Йому треба, щоб його ще пару вiкiв по мордi били» и так далее, а закончил заявлением, что при царе была такая свобода, какой не было ни в одной стране: можно было прожить всю жизнь, и никто не спрашивал у тебя паспорт.
Вот это да! Начинаем занимать более выгодные позиции? Он говорил это под влиянием картинки, как его «народ» с мешками, наволочками и простынями, пользуясь пожаром, через окна и заборы лез в гетто с целью поживиться.
12 октября.
Девяносто процентов населения думает теперь о большевиках, как реальной силе, которая может принести им избавление, спасение. Есть такие, кто надеется на какого-то мифического царя-батюшку, они составляют 9.9 процента; 0.1 процента это те, кому немцы дали все и кто с уходом немцев потеряет все, с жизнью включительно. Они не любят немцев, не хотят и ненавидят, но держатся за них всеми силами, как за единственное свое спасение. Я знаю тут таких. Характерно и то, что в мифическую Украину перестали верить все, кто в нее так верил с приходом немцев: разочарование было слишком велико! Они перестали верить в свою молодежь (в данном случае, в знаменитых шуцманов), которая слепо служит немцам, выдавая своих же, лишь бы не получить от немца по морде. Эта «милиция» с приходом немцев образовалась как-то сама, без ничьего руководства. Они собирались воевать за самостийную Украину, «бить жидов» и др. Немцы взяли их в свои руки, вылепили из них то, что хотели. Когда их теперь посылают на фронт, о! — как им хочется ехать. И они вынуждены теперь бороться против немцев, потому что те не дают им спокойно сидеть, по поговорке «моя хата з краю, я нiчого не знаю».
20 октября.
Из казарм шуцмановского батальона в Белокринице удрали ночью 160 человек. Удирают не в первый раз, но впервые — в таких масштабах. Теперь немцы устраивают облавы, которые, конечно, не дают никаких результатов. Оставшиеся шуцманы, по-видимому, вполне одобряют своих товарищей, потому что на расспросы отвечают так: «Конечно, они предпочли уйти в партизаны и наесться хоть раз в неделю, а тут мы всегда голодные». Рассуждение вполне правильное, диктуется «логикой желудка».
26 октября
Сегодня открыли продажу «мануфактуры», т.е. одежды убитых евреев. И есть люди, которые могут это покупать! Даже много, в очереди стояли…
24 февраля.
Все теперь, даже самые ярые враги питаются единственной надеждой — дождаться прихода большевиков. Большевики — избавители. Но как дожить? Ведь с приближением фронта зверства будут усиливаться. Рассказывают, что там, откуда немцы отступают, не остается живой души. И мы не будем исключением. Многие националисты, бывшие при советской власти стопроцентными врагами, жалеют теперь, что их не выселили в Казахстан. Уверен только: будь они в Казахстане, с нетерпением ждали бы прихода немцев.
