Алексей Полтораков. «КОГНИТИВНЫЕ ВОЙНЫ» КАК ОСОБЫЙ ТИП ПОЛИТИКО-ИНФОРМАЦИОННЫХ ПРОТИВОСТОЯНИЙ

Тот враг опаснее, который притворяется твоим другом. Григорий Сковорода (1722–1794).

Первая и Вторая мировые войны стали последними «классическими войнами», где военно-«силовой» (технико-технологический) компонент был столь же значимым (если не более), чем все остальные вместе взятые.

Значимы были также идеологический и смежный с ним информационный компоненты. Так, Первая мировая война была силовым противоборством, с одной стороны, великих держав, занимавшихся очередным переделом мира, а с другой – «воинствующих национализмов» ключевых государств и народов (начиная с Сербии).

Эдвард Л. Бернайс (его книга «Формирование общественного мнения», вышедшая в 1923 г., стала первым и наиболее влиятельным изданием в истории связей с общественностью) в конце 1920-х гг. приобрел известность благодаря своей книге «Пропаганда». В ней он выражал озабоченность «групповым сознанием»: «…оно не думало, но вместо этого имело инстинкты, привычки и эмоции. Ключевым моментом была необходимость в какой-то силе, чтобы обуздать их. Этой силой была пропаганда или сознательное и интеллектуальное манипулирование организованными привычками и мнением масс».

Очень ярко проявились информационный и идеологический компоненты во Второй мировой войне – «войне с фашизмом». Информационно-коммуникационный ее компонент – в противостояниях разведки и контрразведки или шифровки и дешифровки, а информационно-идеологический – в противостояниях пропаганды и контрпропаганды. Для сравнения, во время Первой мировой войны правительство Японии, поддерживая Антанту, старалось не давать японской общественности слишком много информации о войне. Британский офицер М.Кеннеди, посетивший японскую глубинку, был поражен тем, что беседовавшие с ним крестьяне даже не подозревали, что их страна ведет войну.

Норвежский исследователь Р. Оттосен в работе «Журналистика и Новый мировой порядок» привел две показательные цитаты: в 1917 г. американский сенатор Х. Джонсон заявил: «Первой жертвой войны всегда становится Правда»; в 1945 г. генерал Д. Эйзенхауэр, будущий президент США, резюмировал: «Войны выигрывает общественное мнение».

В контексте соотношения роли, места и значимости таких ключевых компонент, как военно-«силовая» (технико-технологическая) и информационно-идеологическая, затяжную «холодную войну» можно считать прежде всего периодом перехода от доминирования первой к доминированию второй (поначалу – доминированию относительному, но со временем — приближающемуся к абсолютному).

«Карибский кризис» (октябрь 1962 г.) можно считать переломным этапом в переходе от доминирования военно-«силового» компонента к преобладанию компонента информационно-идеологического. Подойдя вплотную к «точке невозвращения» – грани глобального ядерного кризиса – мировой политикум четко осознал и остро прочувствовал изнанку избытка технико-технологической мощи военно-«силовой» компоненты. «Железный занавес» стал основной линией фронта глобальной информационно-идеологической войны, а «классические» военно-«силовые» противостояния отошли на международную периферию (в Африку, Индокитай, Афганистан).

Конец Холодной войны и блокового противостояния отнюдь не привел к окончанию глобального противостояния. Радужные надежды таких либеральных оптимистов, как Фр. Фукуяма, на «конец истории» отнюдь не оправдались. Скорее наоборот — конфликтогенная палитра современного «пост-модерна» обогатилась такой составляющей, как геокультурная. «Конфликт цивилизаций», осмысленный С. Хантингтоном, во многих аспектах перешел из латентной стадии (в которой во времена «холодной войны» его сдерживало глобальное действие политико-экономических систем) в открытую.

В 1993 г. вышла работа американских футурологов супругов Тоффлеров «Война и антивойна». В работе была подмечена характерная особенность современной ситуации: «В этой системе мутирует все, от основных ее компонентов и видов их взаимосвязи, от скорости их взаимодействия и интересов каждой страны – до вида войн, которые могут из-за этого произойти и которые необходимо предотвратить».

В рамках этой тенденции именно информационная составляющая стала ключевым элементом геостратегических противостояний современности. Классическая военно-«силовая» компонента выполняет скорее вспомогательную функцию, выступая в роли отнюдь не приоритетного этапа реализации стратегий и контр-стратегий. При этом все более активными участниками глобальных противостояний являются акторы негосударственного характера. Это прежде всего ТНК (начиная с небезызвестной United Fruit, организовавшей не один переворот в Латинской Америке, и заканчивая скандально известной Enron), радикально переосмыслившие классическую формулу «реклама – двигатель торговли».

Бурное развитие информационно-коммуникационных технологий, стимулированное научно-технической революцией, постепенно не только переводит глобальную проблематику противостояния в принципиально новую «виртуальную реальность», но и стимулирует развитие и имплементацию новой, характерной именно для «постмодерна» парадигмы противостояний – когнитивной.

Нынче сознание и разум как ключевые измерения «внутреннего континуума» существования человека и общества стали полноценным «полем боя» – плацдармом когнитивной войны. «Войны разума», развившиеся еще в контексте информационной парадигмы, ведутся посредством высоких информационно-коммуникационных и социально-гуманитарных технологий, учебников и книг, телевизионных передач и медиа-технологий интернет.

Принципиальная разница между информационной и когнитивной парадигмами – в подходах к использованию основного «оружия» –информации.

В рамках информационной парадигмы целевым группам («потребителям» – потенциальным жертвам) предлагали преимущественно интеллектуальное «сырье» (информацию для дальнейшего осмысливания).

Вспомним, что накануне американо-испанской войны 1898 г. американский медиа-магнат У.Р. Херст телеграфировал на Кубу художнику своей газеты, сообщавшему, что войны пока нет: «Вы организуйте иллюстрации, а я организую войну». Схема, предложенная Херстом больше века назад, с тех пор многократно отрабатывалась, отшлифовывалась и корректировалась (начиная с провокаций в Гляйвице или в Майниле 1939 г. и заканчивая Косово 1999 г. или Ираком 2003 г.). Газетные «картинки» (и листовки – как своеобразные мини-«газеты») сначала были дополнены радиопередачами, затем исподволь вытеснены сначала оперативными и зрелищными телевизионными «картинками», а потом – создающими полноценный «эффект присутствия» каналами интернет.

В рамках когнитивной парадигмы предлагают (а порой – навязывают) уже вполне готовый продукт информационно-аналитического характера. Таким образом, когнитивная парадигма задает особую систему координат для интерпретации и осмысливания событий. В ее рамках информация зачастую «подгоняется» под необходимый, востребованный или «заказанный» социальный сценарий, а события могут не только подбираться (выхватываться из контекста, интерпретироваться и трактоваться), но иконструироваться.

Академик А.Д. Сахаров в статье «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе» (июнь 1968 г.) предупреждал, что нашей цивилизации грозят, с одной стороны, «оглупление в дурмане «массовой культуры» и в тисках бюрократизированного догматизма», а с другой – «распространение массовых мифов, бросающих целые народы и континенты во власть жестоких и коварных демагогов».

В современном контексте поднятой А. Сахаровым проблематики стоит обратить внимание на понимание безопасности культурного пространства страны, предложенное современным французским социальным философом П. Бурдье. Французский исследователь существенно расширил классическое понимание геоэкономики как государственной экономической политики в масштабе мира. Одно из самых главных понятий в аппарате Бурдье – это понятие «символ-капитала» или «культуркапитала», параллельное понятию «экономического капитала». В отличие от экономического капитала (недвижимость, деньги, технологии), «культуркапитал» определяется труднее – ведь исконно «капитал» представляется материально осязаемым как «вещь», а «культура» – это нечто вроде «эфира» (фреймы, рамки, ментальные модели). Но на стыке этих двух срезов социального бытия и находится «культуркапитал» – в первом приближении его можно определить как авторитет общества (народа, нации, государства) в сфере культуры; престиж, статус и, следовательно, власть.

В контексте когнитивной парадигмы «культуркапитал» видится одной из основных целей ведения глобальных войн. Ведь, подчинив себе ключевые «узлы» культуркапитала народа, нации и/или государства, можно не просто получать вполне осязаемые бонусы и прибыли, но направлять развитие целых социальных общностей в свою пользу.

М. Прайс завершил свою книгу «Медиа и суверенитет» таким проблемным пассажем: «Слова и идеи в сравнении с пулями и бомбами выглядят чем-то эфемерным, однако эти разные образы влияния людей друг на друга становятся все более взаимосвязанными. События ХХ в. так же, как начало ХХI в., свидетельствуют о самых разнообразных формах борьбы за влияние в политической и религиозной сферах, а также об отчаяннейшей борьбе в споре о ценностях и идеях, которые неразрывно связываются между собой этой борьбой. Проблемы перехода к иному состоянию общества, стабильности и контролю имеют в ней такое же всеохватывающее значение, как принципы свободы личности и творчества. Новые медийные гиганты, новые религиозные союзы, новые геополитические доктрины – все они совместно перекраивают информационное пространство. Взаимодействие образов, тиражированных СМИ, и общества, которое эти образы воспринимает, возможно, определяется технологическими новациями, однако проблемы, которые определяют это взаимодействие, никуда не исчезают».

В рамках современной когнитивной парадигмы цель – навязать не отдельному собеседнику, а целому обществу новую систему координат, в которой жертва становится легким объектом манипуляций, использования, а порой и эксплуатации. Это наиболее глубоко аккумулируется в так называемых «цветных революциях» – «добровольно-принудительных» заменах целых моделей социально-политического развития в государственном и даже, как свидетельствуют нынешние процессы на Ближнем Востоке, региональном масштабе.

В силу этого перед каждым развивающимся государством и обществом стоит крайне непростая задача – адекватного реагирования на вызовы и минимизации угроз превращения в «поле боя» когнитивных войн.

«Когда все гражданское население находится под прицелом НАТО, западные вооруженные силы должны более тесно сотрудничать с академическими кругами, чтобы использовать социальные и гуманитарные науки в качестве оружия и помочь альянсу в развитии его потенциала когнитивной войны».

Это цитата не из конспирологической статьи на Яндекс.Дзен или дешевого научно-фантастического романа. Это фрагмент исследования, проведенного при финансовой поддержке НАТО в 2020 году, которое называется Cognitive Warfare (https://www.innovationhub-act.org/content/cw-documents) («Когнитивная война»).

🎯 ШЕСТОЙ УРОВЕНЬ

До недавнего времени НАТО выделяло пять операционных областей:

🔸воздух,
🔸суша,
🔸море,
🔸космос
🔸киберпространство.

Развитие стратегий когнитивной войны НАТО предполагает шестой уровень: «человеческую сферу».

⚔️ СДЕЛАТЬ ОРУЖИЕМ КАЖДОГО

В докладе для военного альянса говорится:

«Хотя действия, предпринимаемые в пяти областях, выполняются для того, чтобы оказать влияние на человеческую сферу, цель когнитивной войны состоит в том, чтобы сделать оружием каждого»; «будущие конфликты, скорее всего, будут происходить между людьми в первую очередь в цифровом формате, а затем физически в непосредственной близости от центров политической и экономической власти».

При этом когнитивная война предназначена на только для оборонительных целей, военный альянс разрабатывает наступательную тактику:

«Человек очень часто является главной уязвимостью, и это следует признать чтобы защитить человеческий капитал НАТО, но также и для того, чтобы воспользоваться уязвимостью наших противников»; «цель Cognitive Warfare — нанести вред обществу, а не только военным».

🧩 ПРОТИВ ВНУТРЕННЕГО НАСЕЛЕНИЯ

Исследование показывает, что альянс все чаще рассматривает как угрозу население собственных стран, опасаясь, что гражданские лица могут быть потенциальными китайскими или российскими спящими ячейками, подлыми «пятыми колоннами», которые бросают вызов стабильности «западных либеральных демократий».

Газета Ottawa Times сообщила в сентябре этого года, что Командование совместных операций канадских вооруженных сил воспользовалось пандемией Covid-19 для ведения информационной войны против собственного населения, опробовав пропагандистскую тактику на канадском гражданском населении.

Каждый год осенью и весной НАТО проводит конференцию «Инновационный вызов». Тема последнего такого мероприятия звучала как «Невидимая угроза: инструменты противодействия когнитивной войне (https://www.canada.ca/en/department-national-defence/campaigns/fall-2021-nato-innovation-challenge.html)».

«Когнитивная война стремится изменить не только то, что люди думают, но и то, как они действуют, — написало канадское правительство в своем официальном заявлении по проблеме. — Атаки на когнитивную сферу включают интеграцию кибердезинформации / дезинформации, психологических и социальных возможностей».

ЦЕЛИ КОГНИТИВНОЙ ВОЙНЫ
(по пресс-релизу канадского правительства):

❌ посеять диссонанс;
❌ разжечь противоречивые нарративы,
❌ поляризовать мнения;
❌ радикализовать группы.

«Когнитивная война может побудить людей действовать таким образом, чтобы разрушить или раздробить сплоченное в остальном общество».

Информационная группа под названием Канадская ассоциация НАТО мобилизовалась для поддержки этого инновационного вызова, тесно сотрудничая с военными подрядчиками, чтобы привлечь частный сектор к инвестированию в дальнейшие исследования от имени НАТО и в свою собственную прибыль.

Хотя Канадская ассоциация НАТО (NAOC (https://natoassociation.ca/)) технически является независимой неправительственной организацией, ее миссия заключается в продвижении НАТО.

«NAOC имеет прочные связи с правительством Канады, включая Министерство иностранных дел и международной торговли Канады и Министерство национальной обороны Канады».

В рамках усилий по продвижению канадской инициативы НАТО в области инноваций 5 октября NAOC провела панельную дискуссию (https://www.eventbrite.ca/e/canada-nato-innovation-challenge-fall-2021-cognitive-warfare-tickets-181243302597#) по когнитивной войне.

В мероприятии участвовал Франсуа дю Клюзель, который написал окончательное исследование когнитивной войны 2020 года, спонсируемое НАТО, вместе с поддерживаемыми НАТО канадскими военными.

Группу курировал Роберт Бейнс, президент Канадской ассоциации НАТО. Его модерировал Гаррик Нгаи, руководитель отдела маркетинга оружейной промышленности, советник Министерства национальной обороны Канады, вице-президент и директор NAOC. Бейнс открыл мероприятие, отметив, что участники обсудят «когнитивную войну и новую область конкуренции, в которой государственные и негосударственные субъекты стремятся влиять на то, что люди думают и как они действуют».

Президент NAOC также с радостью отметил прибыльные «возможности для канадских компаний», которые обещала эта программа НАТО Innovation Challenge.

Франсуа дю Клюзель — бывший французский офицер, который в 2013 году помог создать Центр инноваций НАТО (iHub), которым он с тех пор руководит с базы в Норфолке, штат Вирджиния (🇺🇸).

📎 И хотя на сайте iHub говорится, что «мнения, выраженные на этой платформе, не составляют точку зрения НАТО или какой-либо другой организации», организация спонсируется Союзным командованием по трансформации (ACT), которое является одним из двух стратегических командований во главе структуры военного управления НАТО.

⇢ следовательно ⇢

Центр инноваций НАТО действует как своего рода внутренний исследовательский или аналитический центр НАТО. Его исследования не обязательно являются официальной политикой НАТО, но они напрямую поддерживаются и контролируются военным альянсом.

📈 В 2020 году Верховный главнокомандующий ОВС НАТО по трансформации (SACT) поручил дю Клюзелю, как руководителю iHub, провести шестимесячное исследование когнитивной войны. Дю Клюзель подвел итоги своего исследования на панели в октябре этого года. Он начал свое выступление, отметив, что когнитивная война «сейчас является одной из самых горячих тем для НАТО» и «в последние годы стала устойчивым термином в военной терминологии». Стратегия когнитивной войны в настоящее время разрабатывается Союзным командованием по трансформации в Норфолке, США.

Итак, что дю Кюзель имеет в виду под конгитивной войной
(цитаты из его выступления на панельной конференции):

🔸«Когнитивная война — это новая концепция, которая начинается в информационной сфере, это своего рода гибридная война».

🔸«Все начинается с гиперподключения (hyper-connectivity). У каждого есть сотовый телефон. Все начинается с информации, потому что информация, если можно так сказать, является топливом когнитивной войны. Но она выходит далеко за рамки исключительно информации».

Когнитивная война пересекается с корпорациями больших технологий и массовым наблюдением, потому что «все дело в использовании больших данных»:

🔸«Мы производим данные везде, куда бы мы ни пошли. Каждую минуту, каждую секунду мы выходим в онлайн. И очень легко использовать эти данные, чтобы лучше узнать вас и использовать эти знания для изменения вашего образа мыслей». Естественно, исследователь НАТО утверждал, что иностранные «противники» — это предполагаемые агрессоры, использующие когнитивную войну. Но в то же время он дал понять, что западный военный альянс разрабатывает собственную тактику.

🔸Дю Клюзель определил когнитивную войну как «искусство использования технологий для изменения познания человеческих целей». Он отметил, что эти технологии включают области NBIC — нанотехнологии, биотехнологии, информационные технологии и когнитивные науки. В совокупности «получается своего рода очень опасный коктейль, который может еще больше манипулировать мозгом».

«Когнитивная война — это не только борьба против того, что мы думаем, это, скорее, борьба против того, как мы думаем, если мы можем изменить образ мышления людей. Он намного мощнее и выходит далеко за рамки информации [войны] и психологической помощи».

🔸«Крайне важно понимать, что это игра, направленная на наше познание, на то, как наш мозг обрабатывает информацию и превращает ее в знания, а не только на игру информации или психологических аспектов нашего мозга. Это не только действие против того, что мы думаем, но и действие против того, как мы думаем, как мы обрабатываем информацию и превращаем ее в знания».

🔸«Другими словами, когнитивная война — это не просто другое слово, другое название информационной войны. Это война с нашим индивидуальным процессором, нашим мозгом».

ОБЪЕКТ КОГНИТИВНОЙ ВОЙНЫ:

🔸«Когнитивная война имеет универсальный охват, начиная с отдельных лиц и кончая государствами и многонациональными организациями. Ее поле деятельности глобально и направлено на захват контроля над людьми, как гражданскими, так и военными».

Частный сектор финансово заинтересован в продвижении исследований когнитивной войны:

💰 «Огромные мировые инвестиции в нейробиологию предполагают, что когнитивная область, вероятно, станет одним из полей битвы будущего».

Развитие когнитивной войны полностью трансформирует военный конфликт в том виде, в каком мы его знаем, сказал дю Клюзель, добавив «третье важное боевое измерение к современному полю боя: к физическому и информационному измерениям теперь добавлено когнитивное».

⚔️ Это «создает новое пространство конкуренции за пределами того, что называется пятью областями операций — наземной, морской, воздушной, кибернетической и космической областями. Война на когнитивной арене мобилизует более широкий диапазон боевых пространств, чем это могут сделать только физические и информационные измерения».

Исследователь НАТО подчеркнул, что «это чрезвычайно важно для нас в армии», потому что «есть потенциал, благодаря разработке нового оружия и способов нанести вред мозгу, он может задействовать нейробиологию и технологии во многих различных подходах, чтобы повлиять на экологию человека, потому что вы все знаете, что гражданскую технологию очень легко превратить в военную».

❗️Напоминаем: это не цитаты злодея из книжки Александра Беляева, а реальные слова исследователя НАТО.

Источник:http://plotniqoff.blogspot.com/2014/02/blog-post_5.html