Борис Емец.Записки сепаратиста.Братья

Но не успел я пройти и двадцати метров, как ко мне подошел тип от Ивана Аронченко. Я так удивился, что даже забыл, что это Бродвей же, тут всё возможно.

Ивана да Данилу Аронченко лично я называл в узких кругах братья Манифестантовы. На мой взгляд, они легко могли уехать в США и получить там по медали Конгресса, потому что мало кто так много сделал для дезориентации одесского сопротивления. Конечно, у меня очень гнусный характер и я сначала часто говорю то, что думаю, а потом уже думаю, зачем же я говорю, но в этой горькой шутке есть доля правды. Не знаю, насколько большая, даже знать не хочу. Я, во всяком случае, месяц за ними гонялся, но мне старший говорил прямо, что у него есть свой план, и все, что я предлагаю с ним вместе сделать, объединившись, в нем уже учтено. И что они сами справятся.

Что получилось на Украине? Государственный переворот. Были ли у него предпосылки? Конечно, были. Клан бывшего президента потерял берега, как сейчас принято говорить, от слова совсем. Да и от любого другого слова. Можно было заснуть в элитном посёлке под якобы надёжной охраной, а проснуться по дороге в районный СИЗО в Киевской области, в котором лучше всего было сразу соглашаться на все, в экономическом смысле. Предлагали отписать бизнес, вначале крупный, оставляли обычно четверть. В известном мне случае, когда очень состоятельный человек решил обратиться в Киев за помощью, ему в итоге пришлось отдать еще пять процентов, он плюнул и ушел отовсюду, откуда смог.

Дошло до того, что наш пророссийский одесский лидер зацепился с Януковичем хуже, чем с Ющенко и решил относиться к его режиму также, как к помаранчевому, то есть информационно троллить и критиковать в публичной политической плоскости. Но Янукович действительно оказался хуже, чем Ющенко, во всяком случае худшим демократом, чем Ющенко, и просто зачистил Одессу от пророссийской партии, ее активов и активистов. Лидера посадили в тот же СИЗО, закрыли популярный телеканал, а особо ярких коллег объявили в розыск. Те разбежались от Тирасполя до Канар. Случилось это прямо перед Майданом, за месяц. А еще через две недели в Одессе поменялись губернатор и мэр. Первый, который все обещал вернуть правду истории и изобретал народный бюджет с народным контролем, без всякого предупреждения ушел с должности обратно в Верховную Раду. А второй, который шестнадцать лет хотел стать городским головой и чудом всё-таки выиграл выборы, просто пропал. Его даже собственные пиарщики потеряли и думали, что это шутка такая, что мэр исчез. Меня до сих пор тревожит вопрос, как интересно они так угадали? Потом до самой весны городом рулил секретарь горсовета. До насильственной смены власти оставалось ещё три месяца.

Но, в чисто экономические причины протеста вбрызнули национального колорита. На антипрезидентский Майдан приехали заранее настроенные на конфликт западенцы со своей риторикой и повесткой. Известно же, что если смешать бочку дерьма с любым количеством мёда, то любое количества дерьма и получится.

Сам по себе национальный колорит может вызвать только улыбку. В хорошем смысле. И никакое это не дерьмо, просто это продукт на любителя. Так как современная культура всё равно у всех городская, но по-настоящему большим городам не так много лет, то любой поиск национальных корней отсылает в село, к завалинке у забора. Песни, сказки, костюмы для выступлений. Вишни, в случае Украины, свинки, сало, горилка и вечера на хуторе близ Диканьки. Я сам происхожу по одной из веток из глубокой украинской деревни. А может и не по одной.

Бабушки из села есть у всех и нечего тут смеяться, мило, наоборот, патриархально и действительно воспитывает интерес и любовь к Родине. Почему нет?

Только наши, прости Господи, националисты, решили воскресить не общую бабушку из села, а именно своего дедушку из полицаев во времена оккупации. И заодно его друзей из эсэсовцев. Такой подход моментально разделил единый, в общем-то порыв активного общества на два неравных потока. Причем уже не по экономике, а по языку, и отношению к так и невозвращенной правде истории. Тот же пророссийский лидер Одессы на выходе из СИЗО снова оказался преступником, только уже по другим причинам, хотя даже повод остался прежним. Ему и Янукович вменял, что он ударил националиста на акции во времена Ющенко, и мятежники это вспомнили. Лидер, кстати, опять решил, что вот они, политические бои, но новые демократы оказались ещё нетерпимее, чем гарант, так что пришлось бежать.

С моей точки зрения, война началась в тот день, когда меньшинство вероломно перешло от политической к вооруженной борьбе, силой захватило власть в Киеве и с помощью государственного механизма начало принуждать к подчинению остальных. Обычная политика просто кончилась.

Как выглядит действие государственного механизма? Когда твой кореш из одесского Беркута, который матом кроет всех майданутых, получает от нового начальника приказ сдать оружие, идет и сдаёт. А другой, из параллельной структуры, такой же нормальный в быту и на тренировках парень, говорит, что они получили приказ готовиться к задержаниям противников переворота и он будет его выполнять. А знакомые из прокурорских, вчера еще такие яркие сторонники Партии Регионов, массово вступают в националистическую «Свободу», пожимая плечами. Работа у них такая.

То есть, механизму все равно, кто сидит у него в кабине, он исполнительный. Каждому начальнику позвонил верхний, а самых верхних сменили новые люди.

Крайнее проявление этого действия можно было наблюдать, когда охрана не пустила вице-премьера страны и главного налогового начальника в донецкий аэропорт. Не просто не пустила, а со стрельбой, донецких пацанов, извините, коллег, в донецкий аэропорт. В 2014 году эта новость воспринималась как марсианская, они же только что рулили всем, вообще всем.

Страна разделилась внутри себя и царство не устояло. Ты против Майдана? Значит ты за бывшего президента! Тебе не нравится предыдущий режим? Поскакали! А-а-а! Бандера герой! Украину развели на простом вопросе, по дороге его подменив. Протест начался из-за наглого отбора любого бизнеса, а превратился в преследование тех, кто говорил, что Бандера это же враг. Ну или вообще говорил что-то другое.

Конечно, это вызвало неприятие. Но, почему-то все, кто был против, а их, повторюсь, было большинство, вдруг начали маркироваться как маргиналы. Сопротивление Майдану не несло никакой позитивной идеи и не имело даже названия. Термин Антимайдан, который получил в итоге распространение, сам по себе убыточный, потому что подстраивается в имени своем под противника и может существовать только с ним паре.

И не было у Антимайдана не лидера, ни штаба, ни идеи, ни планов, это я как эксперт говорю. Была только неясная надежда на какие-то спасительные верхи, которые постоянно отдалялись по мере к ним приближения.

Крым, народные республики и вообще Новороссия — уже не Антимайдан, это другое агрегатное состояние. Это прыжок выше даже воображаемой головы в тщетной попытке русскоязычных граждан Юго-Востока обрести свою идентичность. Кто они? Русские? Ой, я бы даже не спорил, но на практике не совсем. Есть и украинцы, просто не западные, есть, например, болгары, у нас в области их вообще много. Немцы есть, греки, молдаване, евреи, все есть. Просто все они привыкли жить тут, потому что тут родились, и с детства думали и говорили по-русски, потому что это был общий язык всей страны. И никого это не волновало до самого последнего времени. Но теперь срочно нужно было сформировать собственный идеал, в противовес национализированному Майдану.

Как вариант, можно было переварить нас всех в новороссийском котле и предъявить потом миру, как новых американцев, которые тоже произошли из многих источников. Одно время даже обсуждалось название для структуры — Конгресс народов Новороссийского края — но политологи сошлись на том, что политически это верно, но не медийно звучит.

Пока общество думало и гадало, на местах и, в том числе и в Одессе, постоянно проводились какие-то фригидные марши непонятно на какое бабло и ни на что не влияющие. Простая и понятная идея непринятия и подавления государственного переворота в столице превратилась, во-первых, в какие-то псевдоаппаратные игры, а, во-вторых, начала получать прилагательные, каждое из которых уменьшало ее целевую группу. На марш приходили десятки тысяч людей, только это никак не трансформировалось в какие-то решения хотя бы местных советов, зато потом к участнику марша мог прийти участковый, к которому дошёл сигнал из той самой кабины.

Ну и, конечно, все забздели, чего уж там. Потому что к вооружённой борьбе нужно готовиться. А весь пар от манифестаций ушел даже не свисток. Он просто ушел, но иногда возвращается в День Победы или в День освобождения города.

Старший из братьев теперь работает в каком-то социологическом институте в Москве и выступает в сети, как эксперт по Южной Америке. Это я так, для справки, про разнообразие интересов.

В общем, подруливает ко мне мелкий чёрнявый парень, которого я явно видел уже когда-то, оглядывается и вдруг конкретно интересуется:

— Скажите, а вы с Одессы?

Ну, я тогда тоже чуть огляделся.

— С Одессы.

— Я вас, — говорит он мне, — видел на пресс-конференции вместе с Иваном Аронченко.

Ну моя ты радость!

— Было такое дело.

— А вы знаете, что он тоже в России?

— Догадываюсь.

— Может быть, вам нужно что-нибудь ему передать?

— Нет, ничего не нужно.

— Всего хорошего. До свидания.

— И вам всего доброго.

Вот это у них тут наблюдательный пункт, конечно. В эпоху интернета выглядит старомодно, но ведь действенно же! Так любого можно поймать. А если надо, то, наверное, и пофотать.

После поражения от Майдана за пределами Украины образовалось три анклава политэмиграции. Особо состоятельные регионалы переехали в Вену, люди попроще в златоглавую столицу России, а те, кто еще попроще, те сюда, в Крым. Про Ростов это так, больше для красного слова по телевизору говорят.

В тепле и безопасности классический Антимайдан отогрелся, воскрес и стал ездить по ушам всем подряд, в том числе российским чиновникам. Основных тезисов было два — нужно идти на Киев или любой другой город, нужный им подчеркнуть, и мы теперь все специалисты по борьбе с оранжевой революцией, так что нужно нас слушать, чтоб и у вас такого вдруг не случилось. За любой освободительный поход я за четырьмя ногами, а вот по поводу опыта могу сказать, что опыт у нас есть только поражения, к сожалению. Нас снесли, наших друзей убили и посадили, улицы моего детства переименовали в честь в лучшем случае непонятно кого, а большинство из тех, с кем я рос, учился или тренировался, сделали вид, что это просто политика и она им неинтересна. Вот такой опыт у меня есть.

Но настоящие вожди, конечно, не рефлексируют, а постоянно создают какой-то бум вокруг своей харизматичной персоны. В одно апрельское или майское воскресенье я как-то гулял мимо здания, где обычно принимают решения, и решил просто зайти, поздороваться. С безграничным удивлением в комнате напротив приёмной я увидел одного из одесских православных общественников, господина Саврасого. Он был по-прежнему бородат, радостен и активно позиционировался прямо тут, среди немногочисленных, но теперь влиятельных слушателей как народный губернатор Одесской области. Мне его даже так и представили, вот, мол, ваш губернатор.

— Да ладно!

— А разве нет?

— А с чего?

— Вот вы же меня знаете? — я повернулся уже к Саврасову.

— Да, знаю.

— Знаете, сколько у меня друзей, приятелей и просто знакомых?

— Конечно, знаю.

— Так вот никто из них за вами никуда не пойдёт, каждый по своим каким-то причинам, и никто вас не воспримет всерьёз.

— Ничего страшного, — легко ответил он мне, — другие воспримут.

Вот это вера в себя, конечно, у человека! Мы с ним договорились о встрече на следующий день, на которую контрагент позабыл прийти, и продолжения эта история не получила. А не такие харизматичные, повторюсь, позиционируют себя просто как специалисты по цветным революциям, хотя они специалисты в другом, как им феерически проиграть. Как и я, кстати, но мне даже так выпендриваться совесть не позволяет.

Я считаю, что перед тем, как куда-то бежать, нужно определить цели. Ту войну мы проиграли, с ней всё. Вернее, это они выиграли, потому что это был их мятеж, а не наш. Нужно теперь определить, есть ли у нас цели для новой.

Всему антимайдану и прочим силам стоит определиться, чего же они хотят, с чем согласятся, что примут, с чем смирятся и что однозначно отвергнут. Получится пассивная матрица мнений, взглядов и убеждений, и она позволит определить позицию ожидания. Потом нужно понять, за что готовы сражаться, а за что не готовы. Это будет набор активного отношения. Потому что просто стёб просто над Украиной ни к чему ничего не добавляет, к сожалению, в плане приближения к какому-то ожидаемому результату. Более того, мы, над ними стебясь, сами помогаем рыть яму посреди той единой страны, в которой все бы хотели жить. А было бы неплохо результат как-то приблизить, потому что жизнь коротка.

Если кому-то боязно декларировать это лично в реальности, то можно сделать тематический сайт с регистрацией из любой соцсети, просто регистрацией или без регистрации. С набором ситуаций, явлений, лиц и ещё чем-нибудь. И пятью реакциями на каждую позицию из набора. С распределением результатов по шкале от победы до поражения по тем параметрам, которые будет возможно выделить. Очень мне интересно, что бы мы получили в итоге. Заодно каждый про себя еще раз подумает. Но это если по уму, без идеологической и коррупционной накрутки. А у нас в стране по уму жить не принято.

В общем, сбил меня наблюдатель, я задумался, а когда вспомнил, зачем вышел на улицу, было уже семь неотвеченных звонков в скайпе. Ну, в принципе, не так много.

Главы из книги «Непреодолимая сила» Источник:https://telegra.ph/Nepreodolimaya-sila-07-11