Оценка вероятности и практической формы вооруженного конфликта между США и Китаем

Предвыборный план Дональда Трампа от 2016 года, основанный на предоставлении репатриантам налоговых льгот в обмен на возврат производства и денег на территорию Америки, не сработал.

В связи с чем правящий истеблишмент взял на вооружение стратегию принуждения, через максимальное обрушение внешнего мира в хаос, создающий неустранимые риски потери бизнеса и денег для ТНК, спасаясь от которого они сами выберут США как единственный вариант, сулящий безопасность для денег. Пусть даже ценой необходимости платить налоги.

Эта цель может быть достигнута только посредством прямой обычной войны между США и Китаем. Но ее реализация требует соблюдения ряда ключевых граничных условий.

Во-первых, она должен произойти строго на территории третьей страны и ограничится ею.

Во-вторых, инициатором нападения на нее должен выступить Китай, обязательно по собственной инициативе. Тем самым автоматически став безоговорочным агрессором в глазах мирового сообщества и норм ООН.

В-третьих, жертва агрессии не должна иметь общей сухопутной границы с КНР, что ограничит НОАК в масштабе сил и средств, привлеченных к операции, а также заставит руководство Китая и командование его армии действовать в максимально стесненных и предельно малоизученных условиях.

В-четвертых, жертва агрессии должна иметь хорошие отношения с США, а также соответствующим образом оформленные юридические соглашения, дающие право ей немедленно обратиться с просьбой об оказании прямой военной помощи к Америке, и позволяющей Белому дому такую просьбу максимально оперативно удовлетворить.

В-пятых, Соединенные Штаты должны иметь возможность вмешаться в конфликт строго как юридически законные защитники против агрессора, причем с гарантией победы над ним достаточно ограниченным нарядом собственных сил и средств. В идеале, без необходимости проведения массовой мобилизации у себя, а также с предельно возможным использованием ударных возможностей авиации и флота.

В-шестых, победа в войне должна достигаться в рамках одной быстротечной операции, исключающей перехода войны в затяжную позиционную форму, а также исключающую риск применения противником стратегического ядерного оружия. По крайней мере, по территории непосредственно США.

Единственной точкой, полностью удовлетворяющей данным условиям, является Тайвань. Он достаточно важен дли КНР. Он расположен достаточно близко. Даже самый фатальный исход боевых действий, включая вмешательство американской армии, не приведет пекинское правительство к мысли о необходимости применения ядерного оружия. В особенности стратегического по территории Америки.

С одной стороны, это ограничивает Китай по масштабу применения силы, с другой – создает возможность нанести китайской армии полное поражение относительно небольшим американским экспедиционным корпусом в одной очень скоротечной компании.

Именно к такой стратегии развития событий Вашингтон и Пентагон активно готовятся на протяжении двух последних лет. В том числе в рамках командно-штабных и практических военных учений.

При этом анализ итогов мероприятий показывает, что одержать верх в такой войне США могут только в случае ее проведения не позднее 2026–2027 годов. Учитывая динамику роста военной мощи и особенно масштабов боевого флота НОАК, в случае затягивания организации конфликта на после 2030 года, Соединенные Штаты в такой войне, скорее всего, проиграют.

Отсюда формируются два ключевых вывода.

Во-первых, главной стратегией предотвращения возникновения прямой войны между Китаем и США является всемерное затягивание ее начала на после 2030 года. Заведомом невыигрываемые войны Вашингтон никогда не начинал и не станет начинать в будущем.

Во-вторых, основным инструментом сдерживания должно являться нарушение исполнения хотя бы одного из шести упомянутых базовых граничных условий. Несоблюдение любого из которых делает упомянутую войну в понимании Вашингтона и Пентагона в принципе невыигрываемоей, а значит бесполезной.

 

 

ДОКЛАД

«Оценка вероятности и практической формы

вооруженного конфликта между США и Китаем»

 

Введение

22 мая 2020 года Министерство торговли США объявило о введении санкций против 33 китайских юридических лиц. Новый перечень дополняет санкционный список против 28 юридических лиц КНР от октября 2019 года и второй список из 24 правительственных и коммерческих организаций Китая, объявленный ранее.

По мнению Вашингтона, все они виновны в нарушении прав человека мусульманских меньшинств в Синьцзян-Уйгурском автономном округе, массовых незаконных задержаниях, принудительном труде, репрессиях против гражданского населения, незаконном импорте из США технологий и товаров двойного назначения, в том числе связанных с созданием оружия массового поражения, краже технологий военного назначения, а также деятельности, противоречащей национальной безопасности или внешнеполитическим интересам Соединенных Штатов.

Кроме того, американское правительство обвиняет руководство Китая в нечестной торговле, в частности незаконном субсидировании экспорта и тенденциозном манипулировании курсом юаня, невыполнении двух ранее достигнутых соглашений по взаимной торговле и нанесении прямого ущерба американской экономике и жизни граждан США в связи с преднамеренным сокрытием информации об эпидемии COVID-19 в сентябре – декабре 2019 года.

 

1. Предпосылки и характер проблемы

Все перечисленное носит заведомо тенденциозный характер и фактически означает выбор правящей элитой Америки стратегической линии на максимальное обострение американо-китайского противостояния. Вплоть до полного разрыва экономических и политических связей, о возможности которого президент Трамп официально заявил 14 мая 2020 года.

При этом непосредственно Китай главной целью конфликта не является. Фактической причиной служит стремление вернуть капиталы формально американских транснациональных корпораций под контроль властей США.

По итогам 2019 года ВВП США составил 21,5 трлн долларов, а общая капитализация всех обращаемых на рынке американских публичных корпораций (4477 компаний) превышает 33,5 трлн долларов. Из которых 28,2 трлн (84,1%) приходится на 522 крупнейшие корпорации, бизнес 92% которых в подавляющем большинстве находится за границей Соединенных Штатов.

Это создало две проблемы: с рабочими местами и собираемостью налогов. Начавшийся в середине 90х годов ХХ века вынос промышленного производства в Азию (прежде всего в Китай), лишил Америку 42 млн рабочих мест, дефицит которых угрожает экономической стабильности государства. А распределенная структура собственности позволяет аккумулировать получаемую прибыль и не платить налоги государству.

В докладе банка J. P. Morgan отмечалось, что еще на конец 2015 года общая сумма нераспределенной прибыли, лежащая на оффшорных счетах американских корпораций, превышала 1,7 трлн долларов. К настоящему моменту она выросла до 3 трлн или 13,95% ВВП США. И продолжает увеличиваться. За минувшее десятилетие, только десять крупнейших компаний, включая Amazon, таким образом легально уклонились от уплаты 100,2 млрд долларов корпоративного налога.

Ключевым пунктом предвыборной программы Дональда Трампа в 2016 году являлось обещание заставить ТНК вернуть в Америку рабочие места и принудить их к полной уплате налогов. Однако сделать это по сей день у него не получилось.

В качестве примера можно взять корпорацию Apple, 60% прибыли которой формируют продажи на внутреннем рынке Китая, тогда как американский дает всего 22%. Дело осложняется тем, что сама Apple осуществляет лишь конечную сборку своих устройств из элементов, узлов и блоков, производимых примерно пятьюстами полностью китайскими компаниями.

То есть переезд бизнеса Apple назад в США требует от нее не только переноса собственных заводов, но и создания с чистого листа всей электронной отрасли. Что руководством корпорации признается «неподъемным для бизнеса».

В качестве меры купирования давления со стороны правительства совет директоров Apple рассматривает лишь частичный переезд отдельных подразделений, да и то не в США, а в другие «дешевые» страны. Например, в Индию, переговоры с правительством которой активизировались со второй половины 2019 года. Туда же пытаются перебазировать бизнес Netflix, Amazon и два десятка других ведущих американских ИТ-компаний.

Решить описанную проблему руководство Соединенных Штатов намерено через максимально быстрое обрушение Китая в политический и экономический кризис, исключающий для американских корпораций возможность продолжения бизнеса в Китае, и не оставляющий им времени на подготовку планового перебазирования в любые другие страны, кроме самих США.

 

2. Ключевые граничные условия войны

Фактически складываются предпосылки к повторению Америкой геополитической схемы войны с непрямыми целями. Аналогичным образом свой внутренний кризис Вашингтон решал через стимулирование начала Второй мировой войны, где официальным противником являлась Германия, а реальной целью процесса было разрушение британской колониальной империи для открытия свободного доступа американских товаров и капитала в британские колонии.

Как известно, эта операция для Вашингтона тогда закончилась успехом. Аналогичную стратегию американский истеблишмент сегодня намерен реализовать с Китаем.

Это предопределяет целевой смысл нынешних действий руководства Америки, а также формирует базовые ключевые граничные условия будущего возможного военного конфликта.

Вашингтон не предполагает прямого военного вторжения на материковый Китай по следующим причинам:

— абсолютная недостаточность ресурсов для операции подобного масштаба;

— невозможность захвата и тем более удержания контроля над оккупированной территорией с населением в 4 раза превосходящим по численности американское, и готовым к решительной партизанской войне, как дома, так и непосредственно в Америке;

— неотвратимость применения руководством КНР имеющегося у него стратегического ядерного оружия, удар которым по территории США никакими средствами не может быть отражен полностью, а прорыв даже нескольких китайских боеголовок к целям в Америке создаст абсолютно неприемлемый ущерб для Вашингтона;

Отсюда вытекает четкая конфигурация условий необходимого Трампу конфликта:

Во-первых, он должен произойти строго на территории третьей страны и ограничится ею.

Во-вторых, инициатором нападения на нее должен выступить Китай, обязательно по собственной инициативе. Тем самым автоматически став безоговорочным агрессором в глазах мирового сообщества и норм ООН.

В-третьих, жертва агрессии не должна иметь общей сухопутной границы с КНР, что ограничит НОАК в масштабе сил и средств, привлеченных к операции, а также заставит руководство Китая и командование его армии действовать в максимально стесненных и предельно малоизученных условиях.

В-четвертых, жертва агрессии должна иметь хорошие отношения с США, а также соответствующим образом оформленные юридические соглашения, дающие право ей немедленно обратиться с просьбой об оказании прямой военной помощи к Америке, и позволяющей Белому дому такую просьбу максимально оперативно удовлетворить.

В-пятых, Соединенные Штаты должны иметь возможность вмешаться в конфликт строго как юридически законные защитники против агрессора, причем с гарантией победы над ним достаточно ограниченным нарядом собственных сил и средств. В идеале, без необходимости проведения массовой мобилизации у себя, а также с предельно возможным использованием ударных возможностей авиации и флота.

В-шестых, победа в войне должна достигаться в рамках одной быстротечной операции, исключающей перехода войны в затяжную позиционную форму, а также исключающую риск применения противником стратегического ядерного оружия. По крайней мере по территории непосредственно США.

 

3. Внутренние уязвимости Китая с точки зрения США

Формально КНР имеет три внутренние точки напряжения, теоретически доступные к внешнему давлению: «тибетский вопрос», Синьцзян-Уйгурский автономный район и специальный административный район Гонконг (в КНР его называют районом Сянган).

По западному, прежде всего американскому, мнению Китай оккупировал фактически независимое государство Тибет в 1950 году. Что позволяет периодически поднимать вопрос международного непризнания аннексии в качестве повода для введения каких бы то ни было санкций.

Однако нейтральная позиция Далай-ламы и отсутствие сколь-нибудь заметной активности буддистов к организации активного сопротивления фактически превращает его «тибетский вопрос» в чисто медийную тему. Мало интересную западному сообществу и не имеющую протестного потенциала внутри Китая.

По сравнению с ней давление на мусульманское население уйгур Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) со стороны властей Китая гораздо более заметно. Основным источником трений является пересечение этнокультурного противостояния и бедности. Хотя в СУАР насчитывается 55 национальностей, основное столкновение происходим между исповедующими ислам уйгурами (46,4% населения территории) и ханьцами (этнические китайцы, 39,3% населения).

До середины 60-х годов ХХ века доля ханьцев в СУАР не превышала 3%, что предпоределяло критичные для Китая этнокультурные различия между доминирующим государством и «землей уйгур».

Решение задачи Пекин увидел в ускоренной этнической ассимиляции, в результате которой ханьцы, из статистического шума, превратились в решающую этническую группу, постепенно захватывающую контроль в местных органах власти и переформатирующую этно-культурные устои региона.

В значительной степени конфликту способствуют архаичные устои уйгурской диспоры, которые подвергаются разрушению по мере промышленного и инфраструктурного развития региона, благодаря центральным инвестициям на протяжении полутора десятков лет ВНП которого растет на 7,5% в год.

Вмешательство США в уйгурский вопрос практической перспективы не имеет.

Во-первых, правительство наладило надежную систему изоляции и контроля в регионе.

Во-вторых, его территория является внутренней, т.е. не позволяющей любым образом перебрасывать туда оружие, деньги и иную материальную поддержку протестному электорату.

В-третьих, уйгурский активный протест приобрел этно-культурную, в основном религиозную форму защиты ислама. Что привело к возникновению уйгурского террористического движения религиозного характера.

Но оно существует только за пределами КНР и, что еще важнее, основывается на идеях построения радикального Исламского государства (организация запрещена в России), т.е. является организацией относимой к категории незаконных в США. Что лишает Вашингтон публичной возможности поддерживать сторонников Халифата в Китае и одновременно воевать против них на Ближнем Востоке, а также в Северной и Центральной Африке.

Несколько перспективнее на первый взгляд выглядит вмешательство в процесс интеграции Гонконга. Но тут США сами рубят сук, на котором сидят.

На протяжении двух десятков лет сохранение видимости гонконгской независимости позволяло Китаю успешно оформлять через него существенную часть китайского экспорта для снижения таможенных пошлин при доступе на американский и прежде всего европейский внутренний рынок.

Разрушение торгового механизма ВТО эти преимущества ликвидировал, тем самым делая сохранение независимости специального административного района Сянган для Пекина ненужным. Особенно наглядно тенденция подтвердилась в течение 2018–2019 годов, когда Пекин приступил к закручиванию гаек с местными вольностями, и достигла своего апогея с принятием в Китае закона о защите государственной безопасности в САР Сянган, фактически отменяющего большинство положение автономии Гонконга.

Это дало Вашингтону формальный повод для вмешательства в происходящее, но тут же показало, сколь ограниченными возможностями давления на КНР он имеет на практике.

 

4. Почему именно Тайвань

Единственной страной, полностью подходящей под изложенные условия, является Тайвань, территорию которого континентальный Китай традиционно считает неразрывной частью КНР, отколовшейся от Китая лишь по временному историческому недоразумению.

С момента своего провозглашения в 1949 году, Китай с Тайванем пытался воевать дважды. В 1954–1955 годах и во время «войны пушек» в 1958. В третью войну едва не вылился пограничный конфликт в Тайваньском проливе в начале 90-ых годов. И особенно после ракетных стрельб, проведенных НОАК в 1995, из-за которых президент США Билл Клинтон даже направил к берегам Тайваня две американские авианосные ударные группы. Основанием для этого шага послужил «Закон об отношениях с Тайванем», принятый американцами еще в 1979 году и действующий по сей день.

В настоящий момент возвращение Тайваня в состав КНР является одним из ключевых целей политики правительства Си Цзиньпина, неоднократно дававшего понять о готовности Китая «при возникновении такой необходимости» не остановиться и перед применением военной силы для усмирения острова и его возвращения под юрисдикцию Пекина.

Хорошо видно, что нынешние действия администрации Трампа, особенно в области захвата финансового контроля над важнейшими для КНР источниками ИТ-технологий, разработки микропроцессоров и производящих их заводов, как раз прямо направлены на практическое «возникновение такой необходимости».

Ближайшим подтверждением тому служит принуждение к переходу под контроль Минфина США ведущего мирового разработчика микропроцессоров и производителя подложек – тайваньской компании TSMC, — основного поставщика чипов для корпорации Huawei.

На что Пекин ответил немедленным началом переговоров с другой, ключевой для микропроцессорной отрасли, тоже тайваньской, компании MediaTek. Поглощение которой становится стратегической задачей не только для Huawei, но и вопросом обеспечения национальной безопасности китайского государства в целом. В ближайшее время следует ожидать жестких санкционных действий США против MediaTek, что тем самым дополнительно подтвердит выводы о стратегической линии Белого дома на развязывание прямой войны с Китаем именно за Тайвань.

 

5. Соотношение сил сторон

Регулярные вооруженные силы островного государства насчитывают 130 тыс. человек в сухопутных войсках, 90 тыс. в ВВС, 32,5 тыс. в ВМС и 35 тыс. в морской пехоте. Прочих военизированных формирований (силы безопасности, морская полиция, таможня и т.п.) – 26,65 тыс. Военнообученный резерв – 1,65 млн, мобилизационный ресурс – 6,6 млн человек.

На вооружении имеется: 1200 танков и тяжелых бронемашин; столько же единиц легкой бронетехники; 2500 орудий и минометов, около 500 различных самолетов; 26 относительно современных эсминцев и фрегатов, 50 ракетных катеров и 4 подводные лодки (в том числе 2 учебные).

По сухопутным воскам Китай превосходит Тайвань в 10,7 раза, по технике и вооружениями – 6 раз, по ударным ракетам, ПВО, авиации и флоту – абсолютно, а по мобилизационному резерву Тайвань с Китаем несравним вообще.

Дополнительным слабым местом ВС Тайваня является традиционно низкая дисциплина, отсутствие боевого духа, масштабная коррупция, слабый уровень обученности личного состава и откровенный дефицит пехоты сухопутных частях. А также считающаяся неизжитой психологическая травма стратегического поражения от НОАК, как раз и вынудившего правительство Чан Кайши бежать на остров, удержавшись на нем исключительно благодаря наличию широкого (от 139 до 383 км) пролива, отделяющего Тайвань от материка.

Именно указанный пролив является краеугольным камнем американских стратегических расчетов. При всем численном превосходстве, в возможной предстоящей операции китайская армия будет вынуждена использовать только часть сил, ограниченных логистическими возможностями военно-транспортной авиации и десантных сил флота.

Не смотря на несомненные успехи в модернизации вооруженных сил, их оснащению новейшими видами вооружений и техники, внедрению современных уставов и прочим достижениям, командование НОАК не имеет опыта проведения не только крупных десантных операций, тем более с участием больших корабельных группировок (серьезный флот в КНР стал появляться только после 2009 года), но и управления войсками даже просто в крупных современных сражениях. Последнюю войну, с привлечением двух пехотных дивизий, Китай провел в феврале – марте 1979 года против Вьетнама, которую при этом проиграл.

 

6. Внутренний настрой тайваньского общества

В вопросе «двух Китаев» Тайвань близко похож на Украину, население которой делилось на тех, кто считал себя случайно отколовшейся частью России, тех, кто принимал себя особыми русскими, желающими жить в отдельном от России государстве, и на тех, кто поддерживал позицию «Украина – не Россия».

Примерно такое же деление наблюдается в тайваньском обществе. Практически все жители острова считают Китай единым пространством, континентальная часть которого лишь временно оккупирована коммунистами. Разница начинается в формулировках дальнейших выводов.

Менее 6% считают это положение ошибочным. Обе части одного целого должны объединиться под нынешним флагом Пекина. Но особой политической или общественной активности они не проявляют. В том числе в результате репрессий против инакомыслящих, проводившихся правительством Тайваня во второй половине ХХ века.

Также около 2–3% относятся к правым радикалам, убежденным в достижимости ситуации, при которой, с внешней, особенно американской, военной помощью, демократический Тайвань разгромит коммунистическую власть на континенте и объединит весь Китай в единое государство.

Еще примерно 4% жителей острова считают правильным превратить Тайвань в нечто вроде свободной территории общего экономического и политического пространства планеты под эгидой США или той страны, которая будет возглавлять коллективный Запад.

Остальные, более 80% граждан, во главу угла ставят личное благополучие и чисто сиюминутную поддержки местных ярких политических движений. Поэтому, за 40 лет последней истории к власти в стране приходили как силы, продвигавшие идею осажденной крепости, так и сторонники концепции «просто ждать, пока другая часть Китая обанкротится сама собой».

С мая 2016 года президентом Тайваня является Цай Инвэнь – взявшая курс на встраивание Китайской Республики (официальное название Тайваня) в мировую открытую экономику и союз тихоокеанских государств вместе с Австралией.

При этом все перечисленные выше позиции носят, прежде всего, характер рекламных и политических лозунгов, не особо рьяно разделяемых гражданским населением, если за них потребуется нести потери в материальной жизни и тем более в личной безопасности. В случае прямого китайского вторжения, защищать Тайбэй, как Сталинград, они скорее всего не станут.

 

7. Схема войны в американском представлении

Отсюда (в американском представлении) складывается следующая вероятная картина боевых действий. Китай нападает первым, прикрывая переход эшелона десантных сил массированными ракетными и бомбоштурмовыми ударами по ключевым оборонительным и инфраструктурным узлам на острове.

Учитывая ширину пролива, господство в небе над Тайванем будет захвачено комбинированием действий береговой авиации и наземных сил ПВО. После чего десант высаживается на побережье и приступает к продвижению в глубину острова.

По мнению американских военных аналитиков, взаимное наложение слабостей сторон обеспечит НОАК успех в первой фазе операции, но потом создаст преимущество в сухопутных боях на сложной местности для армии Тайваня. В Пентагоне считают, что ее сил хватит для удержания общей обороны в течение двух недель, которые служат вторым ключевым фактором в наиболее вероятном американском плане.

В течение указанного срока командование США намерено создать нужное медийное сопровождение событий, инициировать признание Китая агрессором, организовать, как непосредственно в США, так и через механизм ООН, экономическую и политическую блокаду КНР, а также произвести накопление ударной экспедиционной группировки сил и ее переброску на исходные рубежи развертывания в Японию и Филиппины. В худшем случае – только на Гуам.

Ограниченность тылового района и угроза расширения конфликта на Японию, прикрыть которую от китайских ракетных и, скорее всего неизбежных, авиационных ударов американская армия не в состоянии, не позволит привлечь к операции более 40 – 50 тыс. личного состава ВС США и более 2 – 3 АУГ.

В том числе не менее одной морской пехоты, одной танковой, вероятно одной воздушно-десантной или аэромобильной, а также одной механизированной) с некоторым количеством частей обеспечения. Включая силы специальных операций, инженерные подразделения, РЭБ и т.п.

В идеале перечисленных сил должно оказаться даже избыточно, так как на первом этапе ответного шага главной задачей Пентагона станет обрезание снабжения высаженных сил НОАК по морю, нанесение максимального урона ударами самолетов и крылатых ракет морского базирования, а также потопление или как минимум критичное, или хотя бы просто тяжелое повреждение максимально большого числа кораблей китайского флота в Тайваньском проливе.

Дальше ВВС США и палубная авиация обеспечивают огневую поддержку действий сухопутных сил тайваньской армии при некоторой наземной «помощи» американского спецназа и аэромобильных подразделений.

Ключевой целью станет максимально быстрый и как можно более масштабный слом воли китайского командования к активным действиям на суше и препятствованию последующей высадки сухопутных частей американского экспедиционного корпуса. Который впоследствии и должен будет одержать финальную победу.

Важным элементом плана просматривается стремление навязать китайскому флоту генеральной сражение в Филиппинском море с нанесением ему максимально внушительного поражения.

Если на суше американская армия не будет стремиться к именно уничтожению живой силы НОАК, показывая, что США воюют не с простыми китайскими парнями, а только с начавшим агрессию правительством КНР, то морской разгром должен преследовать цель продемонстрировать принципиальную невозможность Китая даже помыслить о каком бы то ни было сопротивлении американской морской мощи.

При этом правительство Америки в медийном пространстве будет всеми силами подчеркивать строгую локальность конфликта и свое принципиальное нежелание как бы то ни было вторгаться на континентальный Китай. Что должно убедить китайское руководство в отсутствии стратегической угрозы, требующей задействования ядерного оружия.

Финалом должен стать кризис идеи китайского доминирования, проводимой правительством КНР с 2004 – 2006 годов, международная политическая и экономическая изоляция Китая, внутренний экономический и политический кризис, ведущий к отстранению Си Цзиньпина и его партии внутри КПК от власти и смена курса последующим правительством страны.

Скорее всего, с усилением внутреннего изоляционизма и автоматическим изгнанием любого иностранного капитала из Китая. Что не оставит ТНК других вариантов, кроме панического отступления в США на условиях американского правительства.

Китай, как государство, принуждается к обязательству отказаться от претензий на мировое доминирование, и облагается значительной контрибуцией. Скорее всего в разы превышающей размер его ВВП, что гарантированно ввергает его в чрезвычайно долговременную стагнацию.

 

8. Оценка вероятности успеха американского плана

Изложенный выше сценарий руководством США и командованием вооруженных сил просчитывался в конце 2018 года, и второй раз летом 2019. По итогам практических учений и командно-штабных игр эксперты корпорации RAND провели анализ соотношения военных потенциалов США и КНР, констатировали в итоге следующее:

— по сухопутным войскам Китай с США сравнялся уже к концу 2018, а по отдельным техническим параметрам даже добился некоторого превосходства;

— по авиации стороны имеют паритет, но ВВС США должны успеть закончиться перевооружение на F-35, который вернет Америке превосходство в воздухе;

— по ПВО Китай на своей территории возможности американской авиации превосходит, но, вероятно, не сумеет полностью эффективно отражать налеты крылатых ракет. Однако Пентагон к подобным шагам прибегать не намерен. А в небе над Тайванем господство в воздухе предполагается обеспечивать силами ВВС, палубных истребителей и ракетами крейсеров и эсминцев УРО флота;

— по корабельной группировке преимущество у США, но свое отставание Китай может компенсировать возможностью ведения операций в зоне прикрытия береговых сил. В частности, Китай намерен топить американские авианосцы в зоне до Гуама включительно, с помощью баллистических противокорабельных ракет DF-21 наземного базирования. Американский флот средств противодействия им не имеет, но его командование пока не очень верит в практическую эффективность такого оружия;

— к недостаткам американской позиции относится крайняя уязвимость тыловых районов базирования сил и средств (Ю.Корея, Япония, Филиппины) для ракетных и авиационных ударов с материкового Китая.

Что предполагается купировать медийными средствами через раздувание недопустимости вовлечения в конфликт «третьих стран» под угрозой полной международной политической и экономической блокады под эгидой ООН. Базу на Гуаме считается возможным достаточно надежно прикрыть силами флота и батареями Patriot;

— к недостаткам китайской позиции относится прежде всего отсутствие практического опыта организации масштабных боевых действий и командования большими массами войск в условиях быстро меняющейся обстановки современной войны. Кроме того, НОАК вообще не имеет опыта проведения сколько-нибудь крупных морских десантных операций, а также морских сражений корабельных группировок даже среднего размера.

В целом, по мнению экспертов RAND и Пентагона, в случае затягивания начала конфликта на период после 2030 года, США такую войну проиграют, но до указанного рубежа, особенно до 2027 – 2026 годов, Америка имеет ощутимые шансы в ней достигнуть успеха, компенсируя слабости превосходством в опыте, решительности действий и темпах проведения операции, а также поставив КНР в проигрышное положение в мировом медийном пространстве.

В том числе угрозой добиться исключения КНР если не из ООН полностью, то как минимум из Совета Безопасности. Тем самым лишив Пекин львиной доли международного влияния и поставив под удар все его зарубежные вложения. Вплоть до угрозы замораживания или даже изъятия китайских зарубежных активов как таковых. Впрочем, китайские зарубежные активы будут изъяты в любом случае.

 

Выводы

При несомненном оперативном и общем стратегическом изяществе американского плана, он содержит в себе ряд серьезных уязвимостей.

Руководство КНР хорошо понимает опасность проведения такой операции в экстренном режиме и отсутствие надобности ее осуществления в текущем временном периоде. Сейчас Пекин еще располагает достаточным пространством для купирования американских агрессивных действий невоенными средствами, а также что время в целом играет на Китай.

Кроме того, политическое руководство страны, как самостоятельно, так и с помощью возможностей РФ, в состоянии повлиять на позицию правительства Филиппин, Ю.Кореи и Японии для обеспечения их нежелания участвовать в этой войне по экономическим и политическим соображениям. А также ввиду неизбежности риска недопустимо высокого материального ущерба их территории.

Таким образом США лишаются львиной доли тылового района для сосредоточения сил и средство, сводя его только единственной базе на острове Гуам, возможности которой критично недостаточны для обеспечения действий сил указанного выше масштаба.

Плюс к тому, это фокусирует ответные удары КНР только по Гуаму и близлежащим водам, отразить или хотя бы в достаточной степени купировать которые США вероятнее всего не сумеют. Следовательно, и будут неспособны как-либо активно оперировать в направлении Тайваня.

По этой же причине под подавляющим китайским контролем окажется почти вся акватория Филиппинского моря. Во всяком случае ее западная часть. Что сделает невозможным эффективные полеты американской палубной авиации на Тайвань и, скорее всего, даже исключит перспективу генерального морского сражения в нем. Под ракетно-авиационным воздействием АУГ США устоять не смогут, а в восточную часть акватории не будет надобности выходить соединениям ВМС НОАК.

Следовательно, разрушается целостность обязательного для Вашингтона набора ключевых условий, при которых провоцирование китайского военного вторжения на Тайвань вообще имеют смысл для США.

Отсюда вытекает главный вывод настоящего анализа. Для предотвращения американского плана военного столкновения с Китаем «за Тайвань» критично важно не допустить выполнения хотя бы одного пункта из шести, упомянутых выше условий.

Источник:russtrat.ru/reports/1591541550-989