Что на самом деле случилось в Керченском проливе? + Список изъятого мирного оружия

События

Итак, в пятницу, 23 ноября, группа кораблей ВМС Украины в составе двух бронекатеров проекта «Гюрза–М» «Никополь» и «Бердянск», рейдового буксира «Яны Капу» и транспортного корабля «Горловка» вышли из Одессы с целью попасть в порт Бердянска на Азовском море через Керченский пролив.

По данным российской стороны, корабли приблизились к проливу ещё в 16:40 24 ноября. При этом в сообщении центра общественных связей ФСБ РФ утверждают, что, обнаружив украинские корабли, напомнили им, что для прохода под Крымским мостом нужно подать заявку в администрацию порта Керчи за 48 часов до самого прохода, а в процессе прохода соблюдать указания администрации порта — в частности, следовать в соответствии с планом–графиком прохода под мостом. Однако украинские корабли якобы заверили, что планов на такой проход не имеют.

По данным того же пресс-центра ФСБ, в 05:35 утра 25 ноября, совершив дозаправку от «Горловки», «Никополь», «Бердянск» и «Яны Капу» сообщили, что всё–таки намерены пройти под мостом и попасть в Бердянск. Им было сообщено, что проход временно запрещён якобы из–за севшего на мель судна, кроме того, напомнили, что Россия ввела разрешительный порядок прохода через пролив, а украинским судам такового решения не давала. В ответ с катера «Бердянск» якобы сообщили, что намерены осуществить проход, пользуясь правом свободы судоходства в Керченском проливе согласно украино–российскому договору 2003 года и невзирая на запреты российских властей.

Момент перед инцидентом между украинским и российским кораблём. Фото ВМС Украины, 25 ноября 2018 года

Опасные манёвры

В ответ Россия выдвинула навстречу украинским кораблям пограничные сторожевые корабли «Дон» и «Изумруд». Украинская сторона утверждает, что были использованы и корабли Черноморского флота Российской Федерации, а также авиация, в том числе ударная. Присутствие боевой авиации над мостом подтверждается фотографиями и видеозаписями.

Российская сторона утверждает, что при подходе к мосту украинские корабли привели в боевую готовность орудия. Фото и видео с места происшествия данный факт в принципе тоже подтверждают.

Около 8 часов (примерно с 10 утра до 6 вечера) российские и украинские корабли маневрировали в районе входа в Керченский пролив: украинские катера и буксир пытались всё–таки прорваться к мосту, россияне же всеми силами пытались их не пустить.

Стоит подчеркнуть, что все эти кошки–мышки происходили на оживлённой морской трассе, вблизи от большого количества гражданских судов.

В ходе этой опасной игры сторожевой корабль «Дон» взял на таран буксир «Яны Капу» (по некоторой информации, дважды). В результате оба корабля получили повреждения, но сохранили ход и плавучесть. Позже повреждения получил и российский «Изумруд» — судя по всему, он тоже столкнулся с каким–то российским кораблём (не исключено, что с «Доном», хотя возможно, что и с каким–то другим плавсредством): впоследствии в сети появились фото «Изумруда» с наскоро заклеенной специальным «пластырем» пробоиной выше ватерлинии.

Для того чтобы окончательно «запечатать» проход под Крымским мостом, российская сторона перегородила его гражданским судном (неясно, было ли это то самое судно, которое «село на мель», или какое-то другое).

Ближе к вечеру (по данным российской стороны, в 18:30) украинские корабли развернулись и направились в открытое море. Командование ВМС Украины около 19:00 сообщило, что корабли возвращаются в Одессу. Российская сторона потребовала от них остановиться, но те не послушались. Россияне начали преследование.

Два малых бронированных артиллерийских катера и рейдовый буксир ВМС Украины пересекли российскую границу и движутся в сторону Керченского пролива. Фото: пресс-служба УФСБ России по Республике Крым

Ночной бой

В социальных сетях источники по обе стороны границы заявляли о готовящейся операции по захвату украинских судов.

Операция началась около 20:45. По данным российской стороны, все корабли в этот момент находились в территориальном море России (приводятся координаты: 44° 51’3 северной широты и 36° 23’4 восточной долготы). Украинская же сторона утверждает, что корабли были атакованы за пределами территориальных вод. При этом глава Генштаба Украины в выступлении в Верховной Раде заявил, что перед началом операции Россия подавила систему радиосвязи и даже сигналы автоматической информационной системы, установленной на всех кораблях.

По имеющейся информации, «Яны Капу», и без того повреждённый, а также «Никополь» сдались без боя. Буксир задержал корабль «Дон», а «Никополь» перехватил ударный вертолёт Ка-52 и заставил лечь в дрейф, после чего контроль над кораблём взял малый противолодочный корабль РФ «Суздалец».

А вот с «Бердянском» вышло не так гладко: корабль отказался останавливаться. После продолжительного преследования, он был обстрелян россиянами с «Изумруда». По предварительной информации, по кораблю стреляли из автоматической пушки АК-630. В результате трое (изначально сообщалось о шестерых) украинских моряков получили ранения — судя по всему, не непосредственно от снарядов пушки, а от осколков, отколовшихся от корабельной брони в результате попаданий.

В сети опубликована видеозапись, на которой якобы зафиксированы переговоры командира «Изумруда» с «Бердянском» (позывной «Шхуна-175»). В ней российский офицер требует от экипажа «Бердянска» заглушить двигатель, угрожая в противном случае открыть огонь на поражение. С «Бердянска» ответили, что движутся по Керченскому проливу в сторону Чёрного моря, намерений на применение оружия не имеют и действуют в соответствии с международным правом и украино–российскими договорённостями относительно режима использования Азовского моря и Керченского пролива. Позже на той же записи слышен откровенно испуганный голос украинского офицера, который подаёт сигнал SOS и сообщает о наличии на борту раненых.

Обстоятельства, при которых «Изумруд» открыл огонь на поражение (этот факт подтверждают и в Российской Федерации), доподлинно неизвестны. Россия заверяет лишь, что этому предшествовали несколько предупредительных выстрелов.

Вскоре после этого «Бердянск» был взят под контроль российскими силовиками, с борта сняты семеро членов экипажа, трое из которых были ранены. Раненых доставили в керченскую городскую больницу №1, при этом российская сторона утверждает, что ранения имели лёгкий характер и угрозы для жизни не представляли.

Впоследствии все три захваченных украинских корабля также были доставлены в Керчь.

Всего в ходе операции были задержаны 23 человека, и это странно. Дело в том, что экипаж бронекатеров проекта «Гюрза–М» по расписанию составляет 5 человек. Буксиры проекта 498, к которому относится и «Яны Капу», имеет команду в 3 человека. То есть, в сумме на обоих кораблях должно быть 13 человек — на 10 меньше, чем было в действительности. Кто были оставшиеся 10? В России утверждают, что по крайней мере двое из них являлись сотрудниками СБУ. В принципе, ничего противозаконного в этом нет: Украина вправе перевезти из одного своего порта в другой хоть сотрудников СБУ, хоть цирковую труппу, хоть живого слона в клетке. Однако куда интереснее всё–таки вопрос о том, с какой именно целью на борту кораблей находились 10 «лишних» человек, в том числе сотрудники СБУ?

Напомним, что в теории бронекатера проекта «Гюрза–М» могут быть использованы также для переброски десантных разведывательно–диверсионных групп численностью до 8 человек… Были ли «пассажиры» членами как раз такой группы? И что об этом знали спецслужбы Российской Федерации?

Позже в СБУ официально заявили: на борту кораблей были сотрудники внешней контрразвдки Украины.

Украинские корабли в Керчи. Фото: ТАСС

Реакции

Обе стороны, как и следовало ожидать, поспешили обвинить в случившемся друг друга.

Украина трактовала действия России как акт прямой военной агрессии — вооружённое нападение российских военных кораблей на украинские. Президент Пётр Порошенко, а также другие высшие должностные лица Украины заявили, что это первый случай, когда российские военные напрямую открыли огонь по украинским, в результате чего, мол, «гибридная война» между Украиной и Россией практически превратилась в полноценную, открытую войну. Именно в связи с этим президент Пётр Порошенко решил ввести в ряде регионов Украины военное положение, а Верховная Рада это предложение поддержала. В своём выступлении в сессионном зале парламента, Порошенко заявил, что события в Керченском проливе — только начало, и что Россия, мол, намерена начать операцию по прямому вторжению на территорию Украины, для борьбы с которым и необходим режим военного положения.

Россия же винит украинскую сторону в организации намеренной провокации, причём в районе активного судоходства, что, по мнению российской стороны, создавало угрозу в том числе и гражданским судам. Именно поэтому, мол, российские военные вынуждены были применить жёсткие меры к нарушителям — вплоть до открытия огня на поражение, на которое вынуждены были пойти после того, как «Бердянск» отказался остановиться в ответ на приказы российского капитана и даже предупредительные выстрелы.

При этом обе стороны обвиняют друг друга в нарушении международных конвенций в сфере мореплавания. Попытаемся разобраться с правовой стороной вопроса.

Российские военные штурмовики Су-25. Фото: Reuters

Трактовки

Российская сторона обвиняет украинскую в несанкционированном заходе в свои территориальные воды, нарушении правил движения в районе Керченского пролива, а также в действиях, которые могут считаться угрозой безопасности и суверенитету Российской Федерации, — в частности, маневрирования с приведёнными в боевое положение орудиями.

Украинская сторона же утверждает, что ничего не нарушала и в своих действиях руководствовалась положениями о свободе мореплавания в рамках Конвенции ООН по морскому праву и украино–российского договора о мореплавании в Азовском море и Керченском проливе 2003 года. Кроме того, в Украине обвиняют Россию в том, что операция по захвату была совершена уже в открытом море, что также является нарушением Конвенции и вообще может быть приравнено к пиратству.

Самое интересное, что у обеих сторон есть основания для таких утверждений.

Россия утверждает, что события имели место в российском территориальном море. Да, Конвенция обязует государство предоставлять всем судам право прохода через свои территориальные воды, но исключительно мирного прохода (статья 17).

А вот действия украинской стороны, утверждают в России, мирными не являлись — в этой части Россия ссылается на статью 19 Конвенции, в которой описано, что при мирном проходе судно не может применять силу и угрожать её применением (а движение с изготовленными к бою орудиями в России оценивают именно так), а также не имеет права совершать, цитируем Конвенцию, «любые манёвры или учения с оружием любого вида».

Кроме того, Конвенция ООН по морскому праву действительно наделяет прибрежное государство правом вводить правила для передвижения судов в своём территориальном море, включая сюда, в частности, введение схем движения и т.п. И в России имеется нормативно–правовой акт, описывающий порядок движения судов в районе порта Керчь: это приказ Минтранса России № 313 от 21 октября 2015 г. В нём говорится, что желающие пересечь Керченский пролив суда должны предупредить о таком намерении администрацию Керченского порта за 48 часов, за 24 часа, а затем ещё раз — за 4 часа. Украина эти нормы, похоже, действительно не выполнила.

Именно за нарушения требований российского законодательства, согласно позиции российской стороны, и была применена сила к украинским кораблям.

Более того, с этой точки зрения Россия могла применять силу даже в открытом море — такое право даёт ей статья 23 Конвенции ООН об открытом море 1963 года. В статье говорится, что, зафиксировав нарушение и начав преследование нарушителя в своём территориальном море или прилегающих к нему водах, военные корабли могут продолжать такое преследование даже в нейтральных водах.

Украинская сторона же оспаривает главное — утверждение о том, что район, где произошло столкновение, является российскими территориальными водами. В этом она ссылается на договор 2003 года между Украиной и Россией «О сотрудничестве в использовании Азовского моря и Керченского пролива». Данный договор постановляет считать воды Азовского моря и Керченского пролива внутренними водами одновременно Украины и Российской Федерации. При этом в договоре сказано, что воды Керченского пролива не лимитированы (как, к примеру, Азовское море) и используются «по соглашению между сторонами».

Проще говоря, в Украине утверждают, что, в соответствии с договором, как для украинских, так и для российских кораблей Керченский пролив считается внутренними водами, и в нём для кораблей обеих стран действует принцип свободы мореплавания, в рамках которого судно должно подчиняться лишь законам той страны, под флагом которой оно ходит, и не обязано выполнять чьи–либо указания извне (это уже нормы Конвенции ООН). Соответственно, украинские корабли ничего не нарушили, а значит, российские не имели права применять к ним силу, а тем более — преследовать в нейтральных водах.

В России, впрочем, полагают, что, коль скоро Украина лишилась Крыма, то, соответственно, больше не является прибрежным государством для Керченского пролива, а значит, и исключительные права в его водах Украина потеряла. Однако Украина считает, что Крым оккупирован незаконно, а значит, с точки зрения международного права в правилах судоходства измениться ничего не должно.

Стоит отметить, что договор от 2003 года является вполне действительным, и Украина, ссылаясь на его нормы, в принципе находится в своём праве. С другой стороны, с точки зрения здравого смысла эта позиция представляется достаточно спорной: по своему усмотрению двигаться через Керченский пролив и в особенности под Крымским мостом без согласования и координации с российской стороной, мягко говоря, небезопасно и для самих кораблей, и для других участников движения, включая многочисленные гражданские суда.

С юридической же точки зрения трактовка ситуации упирается в вопрос о том, чей Крым. А у России и Украины на этот счёт принципиально противоположные воззрения.

Но мы подошли к вопросу о морально–политической оценке действий сторон. Остановимся на нём подробнее.

Оценки

Россия действительно применила агрессивные действия в отношении украинских кораблей, начиная с того самого тарана кораблём «Дон» буксира «Яны Капу».

В сети опубликована видеозапись, на которой некто, судя по всему, капитан «Дона», руководит атакой на «Яны Капу». Видео не оставляет сомнений, что таран (по–морскому — «навал») был осуществлён намеренно, вероятно, он имел целью вывести «Яны Капу» из строя и лишить его хода.

В использовании этого приёма нет ничего принципиально нового. Подобным образом, к примеру, в 1988 году в Чёрном море советский сторожевой корабль «Беззаветный» таранил американский эсминец «Йорктаун», зашедший, по мнению руководства СССР, в советские территориальные воды с целью проведения радиоразведки. В результате оба корабля получили значительные повреждения, но цель, преследуемая капитаном советского судна, была достигнута: американцы покинули побережье Крыма и больше не возвращались.

Стоит отметить, что официальных обвинений в агрессивных действиях в адрес СССР со стороны руководства США не последовало. По итогам операции советский капитан был награждён орденом Красной звезды, а его действия были рекомендованы в качестве образца для других командиров в аналогичных ситуациях. Вероятно, на основании этих же ещё советских инструкций действовал и капитан «Дона». Капитана американского эсминца сняли с должности за «пассивные действия», нанесшие ущерб престижу американского флота.

Таким образом, в действиях «Дона» в этой ситуации ничего откровенно противозаконного и неприемлемого нет. Тем более если, как уверяют россияне, эти действия имели целью обеспечить безопасность гражданских судов.

С преследованием и захватом украинских кораблей — сложнее.

Да, в рамках парадигмы российских властей, они имели право это делать. Однако насколько эти действия были оправданы с точки зрения здравого смысла? Действительно, даже если (как утверждают сами россияне) в момент операции корабли ещё находились в территориальных водах РФ, то определённо двигались по направлению к выходу из этих вод. Иными словами, задержание украинских кораблей не требовалось с точки зрения соображений безопасности судоходства. Да, россияне оправдывают свои действия намерением задержать корабли–нарушители. Однако насколько эти цели соразмерны с такими средствами, как открытие огня на поражение по военному кораблю государства, с которым у России и так, мягко скажем, не очень простые отношения?

Корабли ВМС Украины, отбуксированные в городской порт Керчи. Фото: пограничная служба ФСБ

Источники, близкие к ВМФ России, утверждают: стрельба на поражение стала личным решением капитана «Изумруда». Согласно их информации, украинские корабли покидали район событий с выключенными огнями и транспондерами АИС. Это вполне понятно, если учесть, что они хотели оторваться от преследования, а потому применяли необходимые меры маскировки. Однако, как утверждают источники, после того как «Изумруд» всё–таки настиг «Бердянск» и взял его на прицел, российские моряки зафиксировали включение на украинском корабле радиолокационной системы слежения и наведения, а также активацию инфракрасного прицела орудий. Решив, что «Бердянск» собирается открыть огонь, капитан «Изумруда» стал стрелять первым.

Автор этих строк не берётся гарантировать, что всё было именно так, однако версия заслуживает упоминания.

Как бы там ни было, именно применение орудий на поражение по украинскому кораблю дало Украине основания трактовать случившееся как акт прямой агрессии. Россияне утверждают, что при этом они были в своём праве, однако право их основывается на факте принадлежности Крыма Российской Федерации — факте, который не признаёт ни Украина, ни мировое сообщество. Стоило ли лишний раз привлекать внимание к столь деликатной теме, да ещё при столь драматических обстоятельствах?

В России, к слову, могли решить, что стоило: для того, чтобы не словом, а делом доказать, что в Москве не только считают Крым своим, но и готовы доказывать это в том числе и вооружённой силой. Либо всё это, действительно, могло быть результатом слишком жёсткой реакции российского капитана на непонятные ему действия украинского «коллеги».

Выводы

Подводя итоги, следует отметить: на самом деле, вопросы по факту случившегося возникают к обеим сторонам.

Украина действительно повела себя не слишком благоразумно, решив провести подобную операцию. Ранее задачи по переброске в Азовское море военных кораблей Киев проводил без подобных спецэффектов. Так, бронекатера «Лубны» и «Кременчуг» в своё время перевезли в Азовское море по суше. А когда потребовалось перегнать аварийный корабль управления «Донбасс», то при этом соблюли все принятые у россиян формальности, включая приём на борт российского лоцмана.

А в этот раз решили прорываться силой, не только не предупреждая россиян о своих планах заранее, как того требуют российские порядки, но и сознательно вводя их в заблуждение относительно этих планов. Вероятно, идея заключалась в том, чтобы показать: мол, Крым наш, пролив наш, плаваем, где хотим. И в этом смысле Украину можно понять. Сложнее понять идею устроить салки с российскими пограничными кораблями поблизости от большого числа ни в чём не повинных гражданских судов, действительно (и тут российская сторона совершенно права) подвергая угрозе безопасность судоходства в оживлённом Керченском проливе.

Но и действия российской стороны нельзя назвать благоразумными и направленными на деэскалацию конфликта вокруг Крыма и Азовского моря. Действительно, если уж решили показательно наказать украинскую сторону за провокационные действия, то неужели для этого не хватило бы задержания сдавшихся без боя «Никополя» и буксира? Так ли уж было необходимо стрелять на поражение в «Бердянск», что привело к ранению украинских моряков? Как следствие — новое муссирование крымского вопроса в неблагоприятном для России ключе и в Киеве, и в Совете безопасности ООН… Стоило ли всё это того?

Напомним, в Украине по результатам инцидента ввели военное положение в пограничных областях. Правда, пока лишь на месяц, однако военные положения — такая штука, что продлить их куда проще, чем ввести. И весьма неприятный прецедент — впервые за новейшую историю Украины! — в этом смысле уже создан.