Железный Зэк: Обмен витает в воздухе… (Письмо первое)
С конца ноября все заговорили об обмене. Информация об этом просачивалась через стены тюрьмы. Ее приносили из судов наши ребята. Говорили об этом адвокаты, прокуроры и представители международных организаций.
Суды немного отпустили «удавки» с подсудимых по «сепаратистским» статьям, прокуроры смягчили давление, начиная предлагать брать частично вину, получать приговор с учетом статьи 69 Уголовного кодекса Украины и выходить из зала суда по отсиженному.
Ребята начали выезжать на суды и уже не возвращались.
Суды, как правило, проходили по одному сценарию — обвинение, признание со стороны подсудимого, покаяние, приговор и освобождение из зала суда.
Мы радовались за ребят, передавая им на свободу их скромный скарб, накопленный за годы, проведенные в тюрьме.
И сами всё больше и больше думали о свободе. Строили свои первые планы. Осторожно, скромно, продумывая каждую мелочь, каждый свой шаг, каждое свое слово.
Были и такие кто не верил в обмен, учитывая негативный опыт прожитых в тюрьме лет.
Оптимизма добавили опросы со стороны оперативных сотрудников СИЗО по поводу обмена и написание соответствующих заявлений. Осужденные писали прошение о помиловании.
Были и неприятные моменты в этой суете.
К нескольким ребятам, которые были в списках и имели большое желание уйти на обмен, так и не подошли.
Не попал в списки предстоящего обмена гражданин Российской Федерации Аркадий (навес Якут). Было видно сколько смешанных чувств им обуревало. С одной стороны радость за ребят и, с другой, огорчение по поводу собственной проблемы.
Я, как человек и гражданин России, сильно переживал за него и за то, что бессилен чем-либо ему помочь.
Ко всему происходящему вокруг относился ровно. Старался меньше думать об обмене и сосредоточился на подготовке к нему.
По всему происходящему было видно что процесс будет сложным.
Было много вопросов. Когда будет обмен? Когда нас будут забирать и где будут концентрировать перед обменом?
Опыт жизни в тюрьме, опыт прошлых обменов, политизированный правовой беспредел на Украине, опыт общения с представителями СБУ, на плечи которых ложилась проблема организации обмена, готовили нас к самым разным вариантам развития событий.
Я понимал, что проблем будет много и старался учесть всё это при сборах.
Мы могли попасть в подвал или в не совсем оборудованный сборный пункт. Не было понятно, сколько времени мы будем там проводить. А среди нас были женщины, больные, в том числе и диабетом, и другими хроническими заболеваниями. И это надо было все учесть.
Понимая, что обмен рано или поздно состоится, мы готовили «тормозок», который состоял из самого необходимого. Продукты, сигареты, туалетные и бытовые принадлежности.
В НЗ (неприкосновенный запас) входило 8 блоков сигарет, 4 кг рассыпного чая, 400 пакетиков чая, 5 кг сахара, 6 кг конфет, 80 пачек лапши быстрого приготовления, крупы (гречка, рис, овсянка), консервы, немного сгущённого молока, сало, печенье, кофе, специи, соль, сода, фруктоза для диабетиков, мед.
Готовили зубные щетки, пасты и станки для бритья, мыло порошок, спички, туалетную бумагу. Планировал взять в дорогу электрочайник, кипятильник, переноску на 5 розеток, емкости для приготовления пищи, набор медикаментов.
Несколько десятков ребят и девчонок оставались в тюрьме. Надо было подумать и о них. Грамотно распределить наше «сепаратистское» имущество, продукты, библиотеку.
Кое-что надо было докупить.
Работы было много. А с учетом консервативности тюремной системы она оказалась не совсем простой.
Но близость свободы мотивировала…
(продолжение следует)
Игорь Кимаковский
Это записки человека, которого так и не обменяли. По-разному их комментируют. Одни: «О, пишет с «кумом» в обнимку»! Ну, мол, под диктовку. Другие: «Сидит под Москвой на даче и выдумывает»… Третьи, бывалые, понимают – всё возможно. И там, в плену, люди живут, и там занимаются спортом, читают, и пишут. А уж переслать – тоже наверняка варианты есть.
Кимаковский описывает последние дни перед обменом. Он в списках, он едет домой. Ещё день, два, неделя, и мы с ним выпьем по рюмке водки, и он будет рассказывать, как там было, в плену…
Это записка человека, которого не обменяли. Он остался там, в бетонном мешке. Всё это мне напоминает историю Димы Разумовского, сотрудника «Вымпела», спецназовца, погибшего в сентябре 2004-го при освобождении детей в Беслане. Дима, умирая, описывал свои ощущения доктору группы, а тот записывал…
И такие люди есть.
Кимаковский написал уже десять писем из плена. Что это? Диктовка, вымысел или зашифрованная в буквах трагедия? Мы узнаем об этом, по-другому и быть не может.
Сладков
Мысли о войне.
Канал репортера ВГТРК А.В.Сладкова в Telegram. https://t.me/Sladkov_plus
Присоединяйтесь к сайту «КУЛИКОВЕЦ» в Telegram (инсайд, новости не выходившие на сайте), Одноклассниках, Facebook, ВКонтакте, Twitter, и Вы всегда будете в курсе последних новостей.