ВСУ ведут огонь из крупнокалиберных пулеметов со стороны поселка Широкино

Солнце. Море. Звезды. Война.

Дорога на юг, на побережье Азовского моря, из Донецка занимает чуть больше двух часов. Раньше ехали дольше, но сейчас практически все шоссе в отличном состоянии. Осталось два тяжелых участка. На одном уже работают дорожные службы, до второго пока не добрались.
Поток машин на Новоазовском шоссе непрерывный, единственный курорт Республики несмотря на все недостатки пользуется популярностью у населения ввиду его безальтернативности.
В Новоазовске развилка, налево — курортное Седово и граница с РФ, направо — фронтовые поселки и линия соприкосновения с территориями, контролируемыми ВСУ. Нам туда.

Едем по берегу, слева темно-синяя, подернутая рябью морская гладь до горизонта, справа необработанные, уже порядком подвыгоревшие под жарким южным солнцем поля. После Безыменного гражданские машины почти не встречаются, зато на дороге то и дело встречаются следы от упавших мин и снарядов. На машине можно доехать только до определенного места, дальше перемещаемся пешком, здесь дорога уже усеяна толстым слоем асфальтовой крошки вперемешку с острыми как бритва осколками. Позже с дороги тоже приходится сойти, если пойдем дальше окажемся на прямой видимости от позиций ВСУ. Нас сопровождает Сергей — командир взвода, который держит оборону, прямо напротив многострадального поселка Широкино. Это село несколько раз переходило под контроль то одной, то другой стороны.

1 июля 2015 года, власти ДНР в одностороннем порядке объявили Широкино демилитаризованной зоной. Днем позже все подразделения Народной Милиции отошли из Широкино к селам Саханка и Безыменное, которые находятся в 2 километрах восточнее. ВСУ тут же заняли село.

— Сейчас в Широкино постоянно находятся подразделения морской пехоты ВСУ, сил специальных операций, появляются представители ДУК ПС (деятельность организации запрещена на территории РФ) и постоянно присутствуют подразделения полка «Азов», известного своими радикальными взглядами, но при этом входящим в штатную структуру МВД Украины, из поселка работают минометы, за ним стоит артиллерия ВСУ. — рассказывает нам командир.
До позиций нужно добраться, как можно раньше, ближе к вечеру начинаются «прострелы» и огневые налеты противника, не хотелось бы валяться сейчас под металлическим дождем. — шутит Сергей.
В конце-концов ныряем в глубокую систему траншей, еще несколько минут двигаемся по ним. Про себя отмечаю, что без проводника я бы тут сразу же заблудился, настоящий лабиринт.

На рубеже нас уже ждут, думаю про то что укреплены бойцы НМ ДНР отлично, говорить смысла уже никакого нет, за четыре года войны и фактически нахождения на одних и тех же позициях уже всем стало понятно, что чем глубже ты зароешься — тем дольше проживешь.
Из блиндажа со звонким лаем на нас выскакивает маленькая собачонка, со смешно свернутой нижней челюстью. Несмотря на размер песик исполнен решимости разорвать нас в клочья. Его быстро утихомиривают.
— Свои!!! Свои!!! Это «Рыжий», охраняет нас — улыбается командир —родился здесь же, полтора года назад, мать давно погибла, сам ранен несколько раз и почти ничего не слышит.
Сразу видно, как солдаты любят его, улыбаясь попеременно чешут его наглое брюхо.
— Раньше жил он вдвоем с кошкой, — Сергей показывает на пса — она ему мышей в окоп кидала, кормила, а он ей ночью позволял спасть на себе. Потом ее миной убило. «Рыжий» два дня выл.

— Обстановка здесь очень напряженная — рассказывает боец с позывным «Гном» — помимо, ставших уже привычными обстрелов, противник постоянно организует провокации различного рода.
— Например?
— Например сбрасывает с квадрокоптеров СВУ (самодельные взрывные устройства), я вам позже покажу. Сбрасывает различного рода агитационные материалы, например листовки с рекламой программы СБУ «Тебя ждут дома», вот одна осталась у нас тут.

— Ну и как солдаты реагируют на это?
— А как им реагировать? Им что говорят? «Тебя ждут дома»? Так они и сами это знают. Только дом их здесь, а не на той стороне. Здесь все практически местные, я из Донецка, много ребят с области. Да и знаем мы цену их обещаниям. Один был, который еще в 15-м по этой «программе» перешел. Сидит сейчас. Как ему сказали:»Должен сначала вину искупить.» А в чем наша вина? В том что мы этих п…ров к себе домой не пускаем?
Солнце постепенно приближается к горизонту. Вечереет.
— Помимо использования БПЛА, еще какие-то действия противник предпринимает?
— Постоянно. После того как мы вышли из Широкино подразделения ВСУ постепенно начали «сжирать нейтралку». Видя это, где-то мы успели их опередить и заняли стратегические высоты. Из-за этого линия фронта на некоторых участках стала похожа на кардиограмму у больного с нарушением ритма.

И действительно, «нейтралки» на юге практически не осталось, расстояние между противоборствующими сторонами сократилось до 70 — 400 метров, в зависимости от участка. Украинская сторона периодически предпринимает попытки выровнять линию фронта, но после того как подразделениям ВСУ приходится отступить с потерями надолго затихает и ограничивается более мелкими провокациями.
— Буквально позавчера группа из трех человек подошла со стороны моря. Скорее всего хотели взять «языка» пытались действовать скрытно, но один из наших бойцов, «Змей», заметил их и вступил в бой. Они начали его «хаттабками» закидывать, две взорвались, одна нет, валяется где-то у нас здесь. «Змея» ранило в ногу, но он отбился в итоге и им пришлось отступить. Сейчас он отдыхает на море, в Безыменном, командование отпустило, подлечиться и в себя прийти.

В этот момент оглушительный треск раздается над головой и нам приходится прекратить наш увлекательный диалог и быстро нырнуть в ближайший блиндаж. На часах 20:05 — ВСУ начинают вечерний обстрел.
Блиндаж хорошо укреплен, но я сижу у выхода и чувствую себя неуютно.
— «ЗУшка» работает — говорит «Гном» — со стороны Широкино.
К зенитке почти сразу подключается АГС (автоматический гранатомет станковый) и крупнокалиберный пулемет, после того как одна из гранат разрывается на бруствере над входом в блиндаж, переползаю поглубже. Запахло взрывчаткой. Плотный обстрел продолжается около двадцати минут. Потом затихает. Воспользовавшись временным затишьем мы бегом перебираемся по длинной извилистой траншее на другую позицию, где и планируем провести ночь. С наступлением темноты активность ВСУ заметно возрастает, трассеры то и дело чертят красивые линии по вечернему небосводу.

На этой позиции во время обстрела перебило свет и связь, бойцы в темноте нашли обрыв и пытаются скрутить провода. В это время над их головами свистят и противно щелкают разрывные пули.

Камера уже практически ничего не видит и мы спускаемся в просторный блиндаж, глубоко под землю. Командир взвода кладет на стол горсть непонятных на первый взгляд предметов.
— Вот собственно те самые «бомбы», которые на нас скидывают с квадрокоптеров. ВОГ-17, рыболовный грузик, кусок садового шланга, клей, строительный дюбель и еще был стабилизатор, вырезанный из пластиковой бутылки, парни его выкинули, вот и вся бомба, летит не точно, вреда сильного не наделает, но вещь неприятная.

— А сбить их вы эти квадрокоптеры пытались?
— Конечно, те которые разведкой или корректировкой занимаются сбиваем регулярно, а эти заразы вылетают именно в тот момент, когда нам сообщают, что в воздухе беспилотник ОБСЕ и огонь открывать по воздушным целям нельзя.

К трем часам ночи обстрелы прекращаются. Выхожу еще раз из блиндажа. Над головой прекрасное звездное небо.
С утра покидаем позиции и выезжаем в Безыменное. От поворота на Саханку, где мы спешились, до Безыменного пять минут езды. Несмотря на близость фронта, здесь уже совсем другая жизнь, по улицам, разморенные солнцем, лениво бродят отдыхающие, все парковки у магазинов и кафе забиты машинами и автобусами «на Донецк». Созваниваемся со «Змеем».

Коренастый парень, на вид лет тридцати, в шлепках, спортивных шортах и «пиксельной» майке. Нога перебинтована. Зовут Сергей. Старший сержант.
— Сергей, была мысль, что все?
— Да, на самом деле была, были мысли, что к семье не вернусь и за ребят переживал, которые сменились с дежурства и отдыхали.
— Как ты заметил противника?
— Я увидел их на бруствере. Я только что доложил, что у меня все нормально, веду наблюдение. И в этот момент заметил движение на бруствере. Я успел разглядеть точно трех человек, может быть их было и больше. Одновременно я сделал несколько выстрелов в их направлении и начал отходить назад. Начался бой, стреляли, кидали «дымовухи», кричали чтобы я сдавался. Я молча взял «ПК» и начал стрелять в них. ( На самом деле, бойцы на позициях рассказали нам, что «Змей» кричал: «Пошли на .уй, отсюда!» и палил из пулемета по противнику). После этого они кинули две гранаты, первая разорвалась, но меня не зацепила. Вторая меня зацепила. Еще одну мы нашли после боя, со вставленной чекой. На адреналине боли я не чувствовал и продолжал вести огонь. После этого они начали отходить. Я добрался до своей рации и вызвал подмогу.
— Чего они хотели?
— Пытались по тихому меня взять. Пытались утащить. Думаю, языка хотели взять.

Мы пожелали «Змею» хорошего отдыха и скорейшего выздоровления и выехали по направлению к Донецку. Выжженная солнцем прибрежная полоса степи, лента синего моря и белое небо в дымке, по правую руку складывались в знакомый с детства «триколор». Как-бы намекая, что не смотря на трудности все будет… хорошо.