Серия рассказов Андрея Яковенко «Хроника гражданской войны»
Андрей Яковенко
Такова природа человека. К сожалению! Войны продолжаются всю историю человечества. Люди убивали друг друга с завидным фанатизмом, сражаясь за продукты питания, территорию, женщин, власть и деньги. Но всегда рядом с жадностью и подлостью, в ходе войн, соседствовала доблесть, самопожертвование ради жизни других, жажда свободы и справедливости. Так сложилось исторически, что славяне всегда воевали за свою свободу, а порой, и за своё право жить. Война на Донбассе-это битва за право жить на своей земле по законам справедливости, это битва просто за право жить.
Врут те, кто говорит, что на войне не страшно. Ещё как страшно! На передовой, под свист пуль и снарядов страшно. Но там ты знаешь, что тебе грозит. Ты каждую минуту готов ко всему. Теперь я знаю, что еще страшнее быть на войне, под обстрелами, находясь в безжалостных рамках забора с колючей проволоки колонии для осужденных преступников. Я это прочувствовал на себе.
Война подошла к Торезской исправительной колонии N 28 в июле 2014 года. Начались бои за стратегическую высоту — Савур-могилу. Кто владеет этой высотой, тот владеет стратегической инициативой на огромном пространстве донецких степей. Это понимали и ополченцы Донбасса, героически обороняющие высоту, и вояки украинской армии, с жутким отчаянием, выполняя безумные приказы своего командования, штурмующие Савур-могилу. За одну ночь из лагеря исчезли все ласточки, гнездившиеся в огромном количестве под козырьками крыш лагерных бараков. Чувствуя беду, они улетели. А мы, заключенные колонии, не имея возможности улететь с ласточками, остались и, как в чудовищной компьютерной игре, из окон своих жилых бараков, наблюдали столбы взрывов, горящие деревни на горизонте, залпы из реактивных установок «Град», стелющийся над степью дым. С пронзительным ревом, где-то рядом, за забором колонии, падали и взрывались сбитые украинские штурмовики, а уцелевшие, делая элегантный вираж в небе, вертикально пикируя, атаковали жилые кварталы маленького рабочего городка Шахтерска, убивая женщин и детей, которые просто не ожидали такой подлости и не пытались спрятаться.
Мы наблюдали это все стиснув зубы от ненависти к палачам, сидящим за штурвалами самолетов и пряча страх в складках своих душ.
Мы не удивились, когда в один из дней услышали грохот, рвущий барабанные перепонки и почувствовали на своих лицах жаркую ударную волну взбесившегося воздуха. Только вечером из новостных сообщений телеканалов мы узнали, что недалеко от нашей колонии рухнул пассажирский «БОИНГ» , а тюремщики рассказали о том, что видели — с неба падают трупы. Как-то обыденно рассказали, вроде речь шла о воскресном пикнике.
В начале августа 2014 года воина пришла непосредственно в нашу колонию. Я со своим другом сидели за столиком под ветками старого ясеня и пили чай. Вроде бы обычный спокойный вечер в колонии. Гремели цикады, радуясь приходу тёплой ночи и своим веселым стрекотанием, заглушая звук далекой канонады в степи. На канонаду мы уже не обращали внимания. Привыкли. Вдруг раздался глухой хлопок и сразу пронзительный свист… Мина попала в огромный тополь возле соседнего барака. Погас свет лагерных прожекторов, по стене нашего барака противно застучали осколки. Мы даже испугаться не успели. Где-то в наших генах ещё живет военный опыт отцов и дедов. Он то изаставил нас залечь, а потом броситься под защиту кирпичных стен барака. Хоть и хлипкая, а все же защита. Мины стали ложиться одна за одной. Столбы пыли и дыма, свист мин и осколков, крики людей. Уже в укрытии наконец-то пришёл и страх.
Если положат снарядами из гаубиц-нам конец, мрачно заявил один из наших. Знал, что говорит, за его спиной война в Афгане. Это и нам было понятно. Надо бежать в бомбоубежище. Лагерное начальство восстановило старые, еще советские укрытия. Это все, что они сделали для нас. И на том спасибо!
Дождавшись хрупкого затишья, бросились бежать. Совсем короткое расстояние, метров сто. Мимо развороченного, истерзанного тополя, по обломкам кирпичей и веток. Добежать не успели. Опять начался обстрел. Где-то рядом грохнула мина. Интуитивно падаю на асфальт. Чувствую, как по ногам бьет горячая взрывная волна. Боли не чувствую, знаю-надо бежать. Уже в бомбоубежище увидел кровь на ноге. Это не осколки, просто садануло обломками кирпичей. От осколков ранение было бы гораздо хуже. В подвал забегают испуганные заключенные. Крик, какая-то нервная суета, очень похожая на истерику. Кажется, что люди не верят, что все это происходит в реальности. Заносят раненного. У него пробита голова. Осколок. Под ним, на грязном матрасе, лежащем на пыльном полу, появляется большая лужа крови.Шансов нет. Он умирает. Чуть позже узнаем, что еще погибла женщина — сотрудница колонии. Мина попала прямо в служебное помещение, где она работала.
С 7 августа 2014 года обитатели колонии, сотрудники и осужденные, уже не выходят из подвалов. Закончились продукты питания. Из запасов осталась лишь перловая крупа. Ее варят без жира, просто на воде. Есть такую кашу очень трудно. Прекратилась подача воды. Где-то разбомбили трубы водовода. Пропало электричество, а из Киева, где находится главное тюремное начальство, звучат грозные призывы никого из осужденных на свободу не выпускать, всех держать под стражей. Мы понимаем, что вместо того, чтоб обеспечить нам безопасность, как того требует закон, эвакуировать осужденных из зоны боевых действий, киевские высшие тюремные начальники обрекли всех нас на смерть. Или от мин, или от голода.
Весело! Но именно этого мы от них и ожидали.
Скачать «Хроники гражданской войны» (docx 16kb)
ОСВОБОЖДЕНИЕ.
Андрей Яковенко
Информация об обстреле Торезской исправительной колонии N 28 с огромной скоростью облетела всю страну. Осужденным звонили со всех концов Украины. Звонили испуганные родственники, друзья, знакомые чиновники. Мне позвонили товарищи из Донецка. Рассказал им все, как было. Узнал от них радостную весть. По запросу Александра Смекалина и группы коммунистов-депутатов Верховного Совета ДНР, парламент мятежной республики принял постановление о моём немедленном освобождении из мест лишения свободы и восстановлении во всех гражданских правах. Был рад, но сразу возникли вопросы, как это сделать? Администрация колонии с маниакальным упрямством цеплялась за старую спокойную жизнь и подчинялась Главному киевскому управлению пенитенциарной службы Украины. Конечно, им нравилась эта жизнь, когда можно было безнаказанно красть продукты питания предназначенные заключенным и брать с них взятки за свободу. Революционные потрясения им были не нужны. Они не признавали молодую Республику и выпускать меня на свободу по решению ДНР явно не собирались.
А тем временем по колонии поползли слухи, что начальник собирает заявления от осужденных, желающих вступить в ополчение. Люди выходили из бомбоубежища, бежали в свои бараки за бумагой и ручками и писали заявления в добровольцы. Такого энтузиазма я не видел никогда. Наверно, именно так люди стремились на фронт в 1941 году. Осужденные ходили друг за другом, сверяли тексты, чтоб не ошибиться, возбужденно советовались. Настроение было у всех одинаковое — лучше погибнуть в бою с врагом, чем бесславно быть расстрелянными, словно животные в загоне, под названием исправительная колония. Очень быстро выросла пачка заявлений. Её отнесли начальнику колонии, а он сначала удивился, но потом быстро пришёл в ярость. Никаких распоряжений он не давал. Все это оказалось обычной провокацией. А может быть осужденные приняли желаемое за действительное? В этих стенах такое часто случается.
Как снег на голову, в колонию зашли ополченцы. Очень доброжелательные и приветливые, они с оружием на перевес ходили по территории лагеря, разговаривали и шутили с зеками. Вот они-то и объяснили, что никого в ополчение забирать не будут, нет у них таких полномочий. Посоветовали в побег не идти, последствия будут самые тяжелые. Могут и расстрелять по законам военного времени. Осужденные сникли. Значит и дальше сидеть в этом загоне и ждать, когда прилетит мина или снаряд.
Мне вновь позвонил Александр Смекалин и сообщил ещё одну радостную весть, за мной выехали ополченцы, чтоб выполнить решение Верховного Совета ДНР о моём освобождении.
Они беспрепятственно зашли в колонию, как и предыдущие бойцы. Охрана колонии не решалась оказывать сопротивление вооруженным бойцам. Ополченцы сообщили начальнику колонии о приказе немедленно доставить меня в Донецк. Майор Куршин сник. Он только что получил распоряжение киевского начальства не выпускать меня за забор, чтобы не произошло. Но и перечить ополченцам он боялся. Как старый тюремный чинуша, он опять позвонил в Киев и доложил обстановку. На том конце провода ещё раз заявили — Яковенко должен сидеть. А ополченцы посоветовали мне идти и собирать вещи. Честно скажу, у меня дрожали руки, когда я складывал свои пожитки в сумку, забывая нужные вещи и сбрасывая в кучу какой-то хлам. Мои друзья лезли с вопросами,а я не знал, что и ответить. Мне самому не верилось, что я сейчас выйду за забор колонии, все это было похоже на сон. Прибежал из штаба один из тюремщиков. Меня вызывал начальник. Он сидел молча минут 15. Я понимал его состояние. Рушился его привычный тюремный порядок. Осужденного выпускали на свободу не решением суда или прокурора, все эти персонажи трусливо разбежались, как только началась настоящая война. Он вновь позвонил в Киев. Сказал, что выпустит меня, по-другому поступить не может. Ильтяй, этот могущественный первый заместитель начальника всей пенитенциарной службы, начал Куршину угрожать, что натравит на него Ляшко и его батальон карателей-беспредельщиков, но начальник колонии уже принял решение.
Я с самого начала нашей эпопеи, ещё в 2002 году, знал, что все наше уголовное дело громкое и необычное, что задерживали нас сотрудники СБУ очень оригинально, не так, как всех, со стрельбой и взрывами гранат и я был уверен, что освободят меня не так, как всех, но даже моё буйное воображение не рисовало такого!
Я вышел из искореженных взрывом ворот колонии в сопровождении трёх бойцов ополченцев, после минометного обстрела и под звуки артиллерийской канонады.
Скачать «Освобождение» (docx 15kb)
ТРАССА
Андрей Яковенко
«С освобождением тебя»- ополченцы приветливо жмут мне руку
Я ошалело улыбаюсь и, наверное, похож на ненормального. Оборачиваюсь и смотрю на огромные ворота лагерного конверта. Никогда не видел их с этой стороны, со стороны свободного мира. Только оттуда, изнутри, из-за колючей проволоки. Неужели все это закончилось? Понимание этого факта почему-то не приходит.
Чёрный, очень пыльный джип «Ниссан». Один из бойцов открывает заднюю багажную дверь.
«Ложи сумку, поехали» -поторапливает он меня.
Неожиданно вижу в багажнике два гранатомета и кучу всякого, всегда нужного, хлама. Не отрываясь смотрю на эти орудия войны. Гражданский мирный автомобиль совсем не гармонирует с гранатометами. Мой огромный баул не помещается в тесном багажном отсеке. Ополченец вытаскивает трубу цвета хаки и даёт её мне. Только после этого моя сумка помещается в багажник.
«Что поделаешь, надо в руках его держать»- боец показывает глазами на гранатомет,-«не стрелял из такой штуки?»
Отвечаю, что не стрелял, да и вообще служил радистом.
«Ничего, сложного мало, увидишь укроповский танк-стреляй!» -Бойцы смеются. И я вместе с ними.
Их трое. Два — совсем молодые. Пацаны. Третий старше. Весь седой. Не от возраста…
Имён их не спрашиваю. Захотят, сами скажут. Хотя здесь это не принято. У каждого есть позывной.
Молодой садится за руль и включает на полную громкость музыку.
«Может тише сделаешь, хоть услышим что где стреляет да свистит»-спокойно говорит седой. Молоденький водитель смеется, мол смысла нет, если прилетит снаряд уже будет безразлично услышим мы свист или нет.
Под грохот музыки, на огромной скорости мы мчимся по трассе на Донецк. Здесь только так надо ездить. Безопасней. Участок Торез-Шахтерск постоянно обстреливается артиллерией и минометами украинской армии. Вдоль трассы стоят сгоревшие танки и легковые автомобили. Танки украинские, легковушки местных жителей. Картина печальная. В каждой горелой ,почерневшей жестянке оборвалась чья-та жизнь. Сквозь листья придорожных лесопосадок видна гарь сгоревших полей. Урожай уничтожен войной.
Специально зазжаем в Шахтерск. Жуткая экскурсия. Полуразрушенные дома, пустые глазницы разбитых окон, следы пожаров. Вот как защищает украинская армия свой же народ. Такое не прощается…
Иногда прямо на дороге видны огромные воронки, наспех засыпанные гравием и грунтом. Это украинские летчики наносили ракетные удары по блокпостам ополченцев. Правда, самих блок постов что-то не видно. Похоже, эти украинские асы с перепугу били куда попадет.
Я эту трассу видел только из ущербного, закрытого густой решеткой, окна «воронка»-автозака. А теперь это фронтовая дорога. Так получилось, мирным этот край я так и не увидел…
Скачать «Трасса» (docx 13kb)