Василий Качур.Какую «мозаику» собирают искатели «голодомора украинцев»
Приближение украинского «Дня памяти Голодомора» ожидаемо вызывает в самостийном информпространстве бурную рефлексию. Её смысл не в том, чтобы вспомнить умерших, а в том, чтобы указать на уже давно опредёленного Киевом виновника «геноцида нации». Естественно, историческая правда свидомых исследователей не интересует.
И вот Украинский институт национальной памяти (УИНП) готовит парочку научных конференций, СМИ призывают выставлять в окна свечки и посещать далеко не самый популярный в Киеве «музей Голодомора», осваивающий масштабные ресурсы, выделенные на популяризацию трагедии.
Недавно «кураторка» пиар-проекта с весёленьким названием «Голодомор: мозаїка історії» Лариса Артеменко в своём интервью неосторожно раскрыла методы современного исследования трагедии.
Она рассказала, как работники музея и участники проекта Ukraїner посетили девять областей страны, где встречались с очевидцами «голодомора» и краеведами, фиксируя их информацию. Сразу скажем, что очевидцы родились в 1920-1927 годах, некоторые, как сами они признавались, в 1932-1933 годах прошлого столетия «под стол пешком ходили».
Интересны акценты. Людей переживших голод, Артеменко преподносит как неких особых лиц, отличающихся от других. Журналист начинает беседу вопросом: «Не заметили ли участники экспедиции особое отношение к еде?» И получает положительный ответ с аргументами: «Все хотели нас накормить, передать гостинцев в дорогу, все имеют огороды и готовят на зиму консервацию». Это что – страшное наследие голода 30-х? И разве все те, кто не скупится на угощение или закрывает на зиму огурцы и кабачковую икру, пережилии «голодомор»? Опять же напомню, что «кураторка» проекта ведёт речь о 93-100-летних долгожителях, которые, по её словам, в силах и на огородах пахать, и банки с помидорами-огурцами закручивать. Причём все.
Ещё один момент. Искательница «геноцида украинцев» сожалеет, что ни у кого не осталось фотографий, которые можно было бы использовать в деле пропаганды. Может, Артеменко думала, что детишки, как в нынешние времена, селфились на фоне умерших от голода?
Ненадёжных очевидцев, которые не разделяли свидомых взглядов на голод 30-х, составители «голодоморной мозаики» тут же готовы были оболгать, мол, «она работала учителем истории, и все эти годы была вынуждена врать, ведь до 1987 года правда была запрещена».
А если человек на вопрос, считает ли он голод искусственным, отвечал: «Не знаю», то «голодоморознавцы» вопрошают: «Это старость или признак постгеноцидной травмы»?
Артеменко уверяет: «Люди до сих пор боятся говорить правду», и (о ужас!) «не задумываются над тем, кто несёт ответственность за преступление». Пани тут же делает вывод, потому что «их волю и желание это понять на физическом уровне уничтожил голод», а виноватых она уже назначила.
Сытая исследовательница приводит ещё один пример «постгеноцидного страха»: «Были и такие, что отказывались встречаться в день записи». Отказался – значит запуган тоталитаризмом и голодом, ни больше ни меньше. То, что у людей за 90 могут быть свои взгляды, планы, проблемы со здоровьем «собирателей страхов» не волнует.
Традиционно упрощенно объяснила Артеменко и суть создания торгсинов. Оказывается, советская власть «открывала сеть магазинов, чтобы выменять, вытянуть и выдурить у людей драгоценности», и голодные люди были вынуждены обменивать их на продукты.
Хотелось бы спросить у Артеменко, живущей в стране постмайданного счастья, для чего в городах появились тысячи ломбардов, которые не закрываются даже в «карантин выходного дня», и для чего люди счастливой страны несут туда свои ценности?
Кстати, искательница «геноцида» сетует на то, что до сих пор «основная масса украинцев не признаёт связи между принудительной коллективизацией и Голодомором». Для «кураторки» такие взгляды – признак отсталости народа, но Артеменко уверена, «это дело времени», и они додавят сознание нации, ведь музей уже создал пособие для учителей истории, а так называемые учёные пошли дальше и уже заявляют, что голод тянулся с 1928 года.
Среди доказательств «искусственности голода», Артеменко безапелляционно называет то, что в 1933 году люди еще голодали, а в 1934 – уже нет! Как вам логика?
Голод 30-х, как уверена Артеменко, окружен мифами, исключительно российскими, особенно «миф про то, что голодали все». То есть русские тоже. Или, например, казахи. Но разве могут украинцы поделиться геноцидом с кем-нибудь ещё? Скажем, с теми же казахами?
Не секрет, что признание голода геноцидом и требование компенсации провозглашено ещё при Ющенко едва ли не стратегическим планом пополнения бюджета и улучшения жизни нации. Как уже было со «скарбом гетмана Полуботка», который вот-вот вернут англичане. Кстати, удивительно, что Зеленский в Лондоне не поинтересовался у Джонсона, как движется дело возвращения украинских богатств?
В качестве доказательства того, что русские не голодали, Артеменко рассказывает, что в «Сумской области на приграничной территории с Россией у людей было больше возможностей выжить», потому что люди ходили туда покупать хлеб.
Но признание голода «геноцидом украинцев» – это одна стратегическая линия, а прививка ненависти – вторая. Здесь бьют не на доказательства, а на эмоциональную голословность, мол, «голодомор» уничтожил религиозность украинцев, фольклор, традиции. И главное, голод погасил «тысячи восстаний, движений сопротивления и борьбу за самостийность», превратив украинцев «в апатичных и готовых безвольно выполнять директивы и постановления». Доказывать существование в 30-годы «тысяч восстаний» Артеменко (да и никто) не собирается.
Не стоит думать, что после того как уйдут из жизни очевидцы голода 30-х, поиски «геноцида украинцев» прекратятся: напротив, не останется тех, кто мог бы не согласиться с формулировкой «искусственный голод». А это позволит ещё более бесстыдно заменять исторические факты мифотворчеством с помощью определённого сорта «краеведов» и «историков». Тема не иссякнет, пока перед Украиной стоит задача воспитания поколений в ненависти к СССР и к России.
Источник: https://odnarodyna.org/content/kakuyu-mozaiku-sobirayut-iskateli-golodomora-ukraincev