Оксана Ламакина.Послушай ветры над Саур-Могилой
Ф.Серебрянский
Над Саур-Могилой всегда дует ветер. Воздушный поток без остановки несется над жаркой июльскою степью, ероша пахучие травы. А может быть это не ветер, а само время? Над древней вершиной Донецкого кряжа веет ветер истории. Он ласкает сухую землю — святую землю, – землю, политую кровью нескольких поколений солдат: тысяч тех, которые освобождали высоту в августе 1943, и десятков, которые стояли здесь насмерть уже в наше время с июня по август 2014.
Однако в горячее лето 2014, когда начались первые боестолкновения наспех сформированных отрядов ополчения Донбасса с частями регулярной армии Украины, и противник мог прорваться непосредственно к Донецку, командование батальона «Восток» сосредотачивало основные силы на подступах к городу. На Саур-Могилу зашли по просьбе ополчения г. Снежное в начале июня 2014, сменив их отряд. Была организована сводная группа под командованием «Душмана»,
ветерана войны в Афганистане. В состав отряда входило три взвода, по очереди ротировавших друг друга. Им в помощь были приданы взвод противовоздушной обороны и гранатометчиков, позже добавили ещё отделение минометчиков.
В первую ротацию прибыло около 70 бойцов. Они начали рыть окопы и строить линию обороны. Это был очень тяжелый труд – земля здесь почти сплошной камень. За день изнурительного труда удавалось вырыть не больше полуметра окопов. Солдаты буквально вгрызались в землю. Но это того стоило! Как позже сказал “Марс”: «Нас спасли окопы и молитвы»!
Рядом с Большой высотой со стороны с.Петровского находится небольшой курган – Малая высота, на которой до сих пор стоит каменная скифская баба и сохраняются остатки немецких окопов и блиндажа времён второй мировой. Там тоже оборудовали позицию, – для прикрытия основной.
Саур-Могила – святое место для каждого жителя Донбасса. В годы Великой Отечественной войны в ходе Миуской операции за высоту шли ожесточеннейшие бои, в которых погибли тысячи советских солдат. Земля здесь была выжжена и в течение нескольких лет после войны стояла чёрной, пока её, обильно политую кровью, вновь не засеяли степные травы.
В 80-х гг. на Саур-Могиле был построен мемориальный комплекс: на вершине установили 30-ти метровую бетонную стелу, полую внутри, рядом с которой поставили бронзового солдата, зовущего в атаку. Вокруг площадки на вершине – невысокий каменный парапет из серого сланца. Была сооружена длинная лестница, ведущая от шоссе к вершине, по правую сторону от которой,
расположили скульптурные композиции. У подножия высоты расположилось здание музея, и, уже в постсоветское время, поставили златоглавую белокаменную часовню.
Спустя 71 год внуки и правнуки защитников Саур-Могилы выполнили наказ своих дедов и прадедов.
Прибыли вечером 26-го. Заняли позиции на Большой и Малой высоте. Поставили бойца на «глазах» – наблюдательном пункте на покатой крыше 30-ти метровой стелы. Только несколько бойцов могли подняться на неё и оставаться там в течение 8-ми часовой смены.
ВСУ начали обстреливать Саурку после того, как на Горку, случайно заехал заблудившийся украинский офицер. Он сбежал из штабной машины, где были обнаружены оперативные карты ВСУ: там эта территория значилась как подконтрольная Украине. Украинское командование тогда узнало, что на высоте стоят ополченцы. По ней, просматривавшейся на многие километры начали интенсивно стрелять почти из всего, что имелось: 82-х минометов, 122-мм орудий, «Нон», САУ и РСЗО «Град». Каждый день обстрелы усиливались. Насчитывалось до 630 снарядов в сутки. Поэтому командование батальона «Восток» приняло решение отправлять на высоту не более 30-40 человек, – этого было достаточно для выполнения боевой задачи, и при этом риску подвергалось наименьшее число людей. Вооружения у ополченцев тогда катастрофически не хватало, поэтому ничего серьёзного у ребят не было: только стрелковое, пулеметы Калашникова, а также 82-й миномёт и две не вполне исправные зенитные установки, которые забрали с военной кафедры Донецкого Политеха. К концу июля 14-го интенсивность обстрелов начала уменьшаться и почти сошла на нет. Саур-Могила стала почти безопасным местом. Взвод бойцов «Востока» под командованием Олега Гришина (позывной «Медведь») отправили на Саур-Могилу отдыхать после горячих дней на окраине Авдеевки и у пос. Опытное, где у них были “300-е” и “200-е”. Накануне потеряли боевого товарища – «Мамонта», ребяа его похоронили 25-го, и на следующий день выдвинулись на Горку. Численность бойцов в ту ротацию составляла 35 человек.
Прибыли вечером 26-го. Заняли позиции на Большой и Малой высоте. Поставили бойца на «глазах» – наблюдательном пункте на покатой крыше 30-ти метровой стелы. Только несколько бойцов могли подняться на неё и оставаться там в течение 8-ми часовой смены.
Неглубокие окопы опоясывали стелу и шли ниже по склону. Их немного прикрывал низкий каменный парапет – он мог защитить только от стрелкового оружия.
Был ясный летний вечер, который сменила тихая украинская ночь с яркими звездами висящими низко над головой. Прилетело разве что только 3 мины. Ничего не предвещало беды. Всего через несколько часов здесь начнется настоящий ад.
Правда, вечером позвонил боец «Востока» «Каля» и предупредил, что к Горке движется 20 машин «Града». Но «Медведь» в это не очень поверил и обозвал его паникером, а может быть он не хотел вселять тревогу и панику в своих бойцов. Он и еще пара товарищей поднялись наверх – помянуть «Мамонта».
Всё было тихо. Никто не знал, что украинское командование отдало приказ начать утром операцию, чтобы окружить Донецк ( его предполагалось взять в два кольца), отсечь ДНР от ЛНР и от российской границы. На пути украинских войск как кость в горле была высота 277,9 – нельзя было наступать на г.Снежное, оставив её у себя в тылу.
Примерно в полдень 27 июля началась мощная артподготовка. Огонь был такой плотности, что буквально невозможно было поднять головы. Как говорят бойцов, артиллерийскому огню невозможно привыкнуть, и здесь остается только перебарывая страх, сцепив зубы терпеть и ждать. Бойцов буквально мешали с землёй. Гора гудела. Приходилось держаться руками за дно окопа, потому что по гранитной породе шла такая мощная волна, что выбрасывала человека из окопа. На «Захара», в очередной раз заскочившего в окоп, неожиданно кто-то спрыгнул сверху, тот начал ругаться: тут на одного места еле хватает! Когда всё кончилось, увидел, что это был Саур, пёс, прибившийся к бойцам.
Обстрел продолжался до вечера. Стреляли из всего, что было, потом отработали «Градами» и «Ураганами». Было жутко. Снайпер «Сёма» рассказывал: впечатление было такое, что по горе шагает сам дьявол, медленно переступая через окопы, и когда он перешагивал дальше – становилось легче: не твоё! Утром 28 июля была первая попытка штурма. Пришла колонна бронетехники со стороны н.п. Тараны. Она разделилась на две части, встала в боевой порядок и взяла высоту в полукольцо. Задача была одна: любой ценой захватить высоту! Танки украинцев начали стрелять прямой наводкой с расстояния 150-400 м. Одновременно арта покрывала огнём всю площадь горы. Плюс били пушки БМП, работало стрелковое и снайпера.
В первом штурме участвовало около 62 единиц бронетехники противника: более 30 танков, свыше 20 БМП и более 5 БТР, и около 600 человек пехоты, в их числе был украинский спецназ. И это против ополченцев, которые лет 20 не держали в руках оружие, или вообще не проходили срочку. Прежде всего с остервенением начали бить по стеле, на которой развевался российский флаг.
Командир ополченцев Олег Гришин «Медведь» был на переднем крае в окопчике у вершины стелы. Он работал из автомата с подствольником, а потом запустил две «Мухи». Работал спокойно, методично, хладнокровно отдавал команды бойцам. Тем самым с самого начала боя он вселял в своих ребят уверенность и спокойствие. Это помогло им выжить!
С соседних позиций, из окопов по другую сторону от лестницы, выполняя распоряжения командира, вели огонь из стрелкового оружия «Сом», «Бумер», «Кама», «Монтажник» и «Нигрол». «Бумер», работая с ПК, cумел подбить БМП: он попал в трек и обездвижил машину. Потом, после боя, её забрали, починили и до сих пор она служит в «Востоке».
Когда начался бой»Рева», «Сёма», «Чех», «Назар», «Захар» и “Ас” отдыхали после ночной смены внизу у подножия высоты, в кафе. «Медведь» приказал выдвинуться на вершину высоты с единственным РПГ – другого противотанкового вооружения не было. «Сёма», «Назар» и «Захар» потащили его наверх, но на полдороге их накрыло минами, все трое получили получили осколочные ранения разной степени тяжести и со скоростью спринтеров они вернулись назад в кафе, где обкололи друг друга обезболивающими и перевязались. Только «Чеху» удалось проскочить на вершину Большой высоты, но там он сразу же попал под обстрел танка и получил серьезное раненение. Не взирая на опасность для жизни «Медведь» затащил тяжело раненого бойца к себе в окоп и тем спас ему жизнью! «Нигрол» начал передвигаться, чтобы занять более удобную позицию. Он стал первой жертвой этого боя – его смертельно ранил танковый снаряд, . «Нигрол» всего 8 дней как пришёл в батальон «Восток». А накануне боя он позвонил своей тётке и сказал, что видел сон: земля рвалась у него под ногами…
На площадке на самой вершине стелы располагался зенитный расчёт. Первыми же танковыми выстрелами обе ЗУ были введены из строя, расчёт из 9 человек успел укрыться внутри стелы,- из-за интенсивности огня противника они не успели сделать ни одного выстрела. «Ник», стоявший в то время на «глазах», спустился вниз с крыши стелы по внутренней лестнице и оказался перед входной дверью.
Со стороны «зеленки» к стеле подошёл танк и «закрыл» людей в стеле. Он стрелял по ней прямой наводкой. Танковые снаряды пробивали стелу насквозь. Вворачивало арматуру и куски бетона, сверху на людей летели осколки и камни. Первыми же выстрелами был тяжело ранен «Ник»– его посекло камнями. Он стал вторым “200-м” – у него снесло полчерепа и был виден мозг, который пульсировал, ребята не решались к нему подойти.
5 ополченцев, тоже находившихся у входа, накрыло массивной железной дверью, сорванной с петель взрывной волной. Она их и спасла, приняв на себя все осколки и камни, летевшие сверху. Так они и укрывались за дверью во время всего обстрела.
Другие четверо были во втором помещении внутри стелы, они успели соорудить укрытие из скамеек и затащили туда двоих «300-х». Как могли перевязали друг друга. «Плиточник» вытащил из огня тяжело раненого «Таксиста». Ранены и контужены были все, кто находился внутри стелы, но те, которые оставались на ногах готовились обороняться, чтобы не вошли укропы и не зачистили всех. Все вокруг было наполнено едким дымом. Не хватало воздуха для дыхания. С бойцами в стеле находился и Саур, его подталкивали поближе к отверстию, через которое шёл свежий воздух, чтобы собака могла дышать. Рассказывает «Плиточник»: «Мы лежали внутри стелы. Залетали и взрывались танковые снаряды в 5 м от нас. Я позвонил жене и сказал: «Я тебя люблю». По большому счёту я уже попрощался с ней. Мы просто потеряли надежду выйти!» В это время танк, шедший со стороны Петровского развернулся и пошел на Малую высоту. Он стал на расстоянии 25 м от бойцов. Их спас старый немецкий окоп. Танк побоялся пересекать эти окопы. Тогда блиндаж с ополченцами стали закидывать ВОГами и расстреливать из пулемета. Самое серьёзное оружие, которое было у защитников Саур-Могилы, — пулемет «Утес», который ничего не мог сделать против тяжёлой техники.
Атака ВСУ была продумана хорошо: сзади из Петровского прикрывали артиллерией, а спереди подошёл танк и задавил «Утес», потом сбоку подошли 2 БМП с бойцами на броне и стал в упор расстреливать позиции востоковцев с расстояния 10-15 м. Ребята выжили только благодаря старому крошечному блиндажу, который шутливо называли «1-комнатная квартира». Вышли они оттуда только после того как отработали наши «Грады».
После первой атаки на Малой высоте оставалось всего 3 человека – они заняли круговую оборону. Видели как со стороны Петровского в сторону Степановки полтора часа шла танковая колонна и бронетехника. За день 28 июля насчитали 250 (плюс-минус) единиц.
Атака началась около 9 часов утра. 2 танка, 3 БМП и 3 БТРа с десантом пошли на новый прорыв.
«Рева» услышал по рации от «Медведя», что танки возвращаются. Тогда он спросил у командира: «Работаю, Олежа?». Тот ответил: «Работай, Андрюша, работай»! Это были его последние слова. «Рева» схватил РПГ-7 и выскочил из подвала кафе. Раненые «Сёма» и «Назар» тоже включились в бой, один заходил справа от «Ревы», а другой слева.
Как только вышли из помещения , перед «Ревой» сразу же возник силуэт танка. Он присел, чтобы проверить готовность выстрела. Когда между ними было расстояние не более 10 м, он поднялся пред танком, застыл на пару секунд, прикинув куда лучше бить, и прицелился в основание башни. До этого «Рева» не стрелял из РПГ и знал, как это делается только теоретически. У него не было права на ошибку – в эту секунду от него зависели жизни всех, кто был наверху. Он выстрелил и в ту же секунду интуитивно присел – стрелок в танке успел выпустить очередь из пулемета: не достал! Украинский танк начал медленно отказываться назад – «Рева» вывел его из строя. Второй танк не мог видеть, что с первым, и тоже стал откатываться назад. У «Ревы» проснулся инстинкт охотника. Он побежал перезаряжать РПГ, а когда вернулся – танков уже не было. Вокруг был сплошной дым и он ничего не рассмотрел. Второй танк оттащил первый. Присматриваясь к вспышкам выстрелов сквозь темноту , «Рева» стал выцеливать вражескую БМП. Он нервничал и плохо прицелился: первая граната отрекошетила и ушла в землю. Но вражескую машину удалось подбить со второго выстрела. «Казах» подносил под огнём «морковки», а «Назар» и «Кузнец» в это время починили «Утес».
Наверху на высоте тоже шел бой. Командир «Медведь» приподнялся из-за парапета в своём окопчике, чтобы отработать из автомата по наступающей пехоте, тогда в него прилетел танковый снаряд. Танк ударил прямой наводкой с расстояния 150 м. Камни полетели как фонтан.
Рассказывает «Чех»: «На «Медведя» посыпались камни после взрыва. Я его откопал и перевернул
— он был ещё живой. Ударило в левую сторону лица и тела. Все было побито. Он хрипел и изо рта шли кровавые пузыри. Я передал по телефону, что командир тяжело ранен. Мне ответил “Сом”. Спустя несколько минут “Медведь” умер у меня на руках.»
“Чех” был тяжело ранен и от слабости и потери крови несколько раз терял сознание. Когда интенсивность огня стала меньше, к нему подошли ребята. Перевязали и вкололи обезболивающее. Потом они ушли продолжать бой. «Чех» решил ни за что не сдаваться, если подойдут укропы. Он зажал в руке гранату Ф-1, чтобы в случае чего подорваться, но сил выдернуть чеку у него не было. Он подумал, что надо её выдернуть зубами. И ему стало очень жалко свои зубы. Подорваться он не боялся, а вот за зубы испугался. Он стал потихоньку стачивать о камень усики, чтобы их потом было легче отогнуть. И потерял сознание. Может быть так до сих пор и лежит там его эфка, заваленная камнями и обломками. Когда “Чех” пришёл в себя, он сидел, прислонившись спиной к каменному парапету, а напротив него был бронзовый солдат. В него попадали пули и осколки и прошивали насквозь металл, а тот смотрел на Чеха. «Держись, Солдат!» — сказал ему Чех и снова отключился. Только после окончания первой атаки его перенесли в кафе к другим раненым. Перед боем «Медведь» всех предупреждал: «Оказывайте себе помощь сами и ждите, когда к вам смогут подойди, чтобы не отвлекать товарищей от боя».
Командир «Медведь» принял на себя танковый удар в первые минуты боя. Он, герой афганской войны, награжденный орденами Красной звезды и Боевого Красного знамени, учил своих бойцов: “Солдат может тренироваться всю жизнь. А потом нужно будет проявить себя а бою за 2 – 3 минуты. В этом его воинский долг”. Олег Гришин выполнил свой долг до конца. Мужество
«Медведя» подняло моральной дух ребят, его спокойствие и уверенность вселили в них веру в благополучный исход – никто не думал о смерти – думали как лучше сделать свою работу. Смерть командира – дала здоровую злость и желание отомстить за него, спасти тех, кого ещё можно спасти, выжить и не отдать Саурку. А еще, как сказал «Рева», надо было сохранить память – рассказать обо всем, что здесь произошло. Взвод поверил в себя и выстоял практически в нечеловеческих условиях: после боя осколки по щиколотку покрывали выжженную чёрную землю.
Командование принял на себя «Сом», как самый опытный, к тому же он, уроженец здешних мест, знал окрестности как свои пять пальцев. Ребята вытащили СИМ-карту из разбитого телефона «Медведя» и вставили в рабочий телефон. Так удалось наладить связь со штабом батальона «Восток».
В течение дня было предпринято ещё несколько атак, но ополченцы не дрогнули. Обстрелы прекращались лишь на короткое время. Воздух был буквально начинен ревущим красным металлом. По полю внизу баражировало несколько БМП с украинскими солдатами на броне – очевидно, это была психологическая атака. В перерывах между обстрелами удалось разблокировать людей внутри стелы, оказать помощь раненым и перенести всех в цокольный этаж кафе. Готовились стоять до последнего. Каждый камушек, каждая ямка, каждая складка местности изучалась и готовилась к обороне: здесь в ложбинке положили одну «Муху», там за камнями – другую, а вон там – «Шмель». На случай если враг вдруг прорвется в кафе, решили охранять раненых – около них постоянно находился один человек, готовый отбить атаку, и еще он давал раненым попить. Боекомплекта катастрофически не хватало, поэтому свой БК он отдавал товарищам, а сам оставался вооруженным только гранатой. Раненные вели себя мужественно: не стонали, терпели и ждали.
Воевали не числом, а умением! Ополченцы стреляли в танки с близкого расстояния – танки ответить не могли, на склоне дула задирались вверх. К концу 28 июля на вершине Саурки оставалось только шесть невредимых бойцов и двое раненых, способных держать оружие. По рации они слышали переговоры противника: «Там більше 3000 чоловік!»
Наступила ночь – холодная и абсолютно непроглядная! Только огни от пожаров просвечивали сквозь темноту и дым, сливаясь в причудливые огненные ручейки. Под покровом темноты ВСУ предприняли новую, как они думали, успешную атаку. Они зашли в тыл к “Востоку” со стороны стелы. Сначала ребята обрадовались – думали, что это к ним идёт их разведка, но получили неправильный отзыв на пароль – и завязалась перестрелка с расстояния 15 – 20-ти м. «Сом» принял тяжелое, но единственно правильное решение в этой ситуации – вызывать огонь на себя! Связались по сотовому с «Соколом», начальникам штаба батальона — тот корректировал артиллерию. Связь была неустойчивая. «Сому» приходилось держать телефон выше края окопа, чтобы дозвониться.
Сказал бойцам перед вторыми пролётами: «Держитесь! Сейчас «подарочки» прилетят!»
Что самое удивительное, — все остались живы и невредимы, только “Бумер” получил ранение средней тяжести и контузию. В это время в Петровском шло Всенощное бдение на праздник Крещения Руси и св. князя Владимира. Видя, какой ад творится на горе, священник попросил прихожан не расходиться – так они и молились всю ночь за защитников Саур-Могилы! И чудо произошло: украинцы в десятки раз превосходившие по численности защитников Саур-Могилы, так и не смогли взять высоту!
После «Градов» ополченцев ВСУшники в панике бежали с Горки. Бойцы, не спавшие уже сутки-полтора получили возможность передохнуть.
В годы Великой Отечественной войны за такой подвиг давали звание Героев Советского Союза, чаще всего посмертно. Медведевцы выжили! И продолжали приковывать к себе значительные силы противника.
К утру 29 июля высота опять была взята в плотное кольцо бронетехники. «Сом» насчитал около 400 единиц, которые двигались по дороге на Снежное – и дальше он перестал считать. В небе появился украинский штурмовик: отстрелялся по горе «Нурсами» и пошёл на разворот. К счастью, он не вернулся! Позже выяснилось, что его сбили где-то под Макеевкой. Кольцо ВСУ все время раскалывалось. Точная работа нашей артиллерии не давала возможности построиться в боевой прядок и начать новый штурм.
Превозмогая человеческие силы, вторые сутки без отдыха и еды, почти без БК и воды, бойцы “Востока” не покидали своих позиций, и, буквально вцепившись в камни, они продержались ещё один день. Ночью, не давая измотанным людям отдохнуть, по ним из ближней “зеленки”начала методично бить «Нона». «Рева» с «Сёмой» собрались подобраться поближе и снять её из РПГ, когда начнёт светать, но “Сом” предложил, не ждать, а запросить опять «Грады». Как оказалось позже, это решение было провидческим. Позвонили в штаб, и прилетели “подарки”. И тут началось нечто невообразимое: “зелёнка” загудела, взорвалась человеческими криками ужаса и боли. Оказывается ВСУ под прикрытием ночи накопили там значительные силы и готовились к последней решительной атаке. Если бы не работа “Ноны” – высоту наверняка бы захватили, и вряд ли кто из востоковцев ушёл с высоты живым. Но Бог хранил ребят! Хранил Он и украинцев: когда началось паническое бегство солдат ВСУ к Петровскому, ополченцы отправили новую корректировку, но огня уже не дали – закончился БК на артиллерийской батарее в Снежном.
Военные действия должны быть выполнением боевой задачи, а не бессмысленным убийством ещё вчерашних своих братьев.
30 июля была последняя атака ВСУ. У подножия высоты стала БМП без опознавательных знаков. Сначала обрадовались: подумали свои прорвались. Потом к ней подъехал украинский «Урал», видимо повёз БК ( боекомплект) и она поползла по склону вверх. «Кама» отработал ее из «Мухи», она покатилась боком вниз и застряла между деревьями, где стояла ещё несколько недель.
Обессиленные ребята, почти все раненые или контуженные , думали, что уже не выберутся, но отступать с высоты никто не собирался. «Сёма» рассказывал: «Молодые звонили – прощались с женами, потом закапывали свои мобильные телефоны. Я позвонил жене – поздравил с днём рождения. Она удивилась: «Так ведь рано ещё, у меня день рождения 30-го». «До 30-го можно не дожить!» Они потом отпраздновали день рождения вдвоём 30 июля. И празднуют его теперь в этот день оба, «Сёма» – свой второй день рождения.
Только 30 июля на Саур-Могилу смогла прорваться разведка «Востока» и привезти смену. Артиллерия на несколько часов обеспечила проход, куда вошла разведгруппа, подъехал микроавтобус и несколько легковых машин под командованием “Урала”. Рискуя жизнью, вывозили ребят из окружения за 3 раза– сначала тяжело раненых, потом остальных. Погибших тогда не смогли забрать – их похоронили сначала у кафе, а позже с почестями перенесли на вершину, где сейчас стоят семь деревянных крестов и висит колокол памяти.
Через неделю “Урал” и ураловцы – 10 человек, повторили подвиг медведевцев, приняв неравный бой, они тоже вызвали огонь на себя. “Урал” героически погиб – он принял на себя командование после гибели командира группы, и тяжело раненый он отстреливаться до последнего в кафе. Теперь Иван Блажко лежит под одним из деревянных крестов на вершине Горки. Остальные бойцы выжили чудом. Высоту пришлось временно оставить, чтобы не терять людей, но к тому времени она потеряла своё важное стратегическое значение.
Через два года редактор газеты «Завтра» Александр Проханов рассказывал «Реве»: 30 июля 2014 он был приёме у В. Путина в Ново Огарёво. Владимир Владимирович сказал ему, что сегодня какие-то ополченцы на какой-то высотке вызвали огонь на себя, повторив подвиг солдат Великой Отечественной. Не известно, связано ли это или нет с этим фактом, но после боя на Саур-Могиле, Россия начала оказывать реальную поддержку Донбассу, которая позволяет ему стоять до сих пор! Возможно тогда нашего главнокомандующего убедила сила духа, проявленная защитниками высоты.
А впереди было Дебальцево, Первый и Второй Минские договоры и ещё 6 лет войны, которой ещё нет конца и края!..
Источник: https://xn—-7sblqwdegk2n.xn--p1ai/news/8428-poslushaj-vetry-nad-saur-mogiloj.html